Эти бурные чувства

Джульетта со вздохом наклонилась над перилами второго этажа, вглядываясь в кипы бумаг и печатные машинки. Мужчина нетерпеливо махнул ей рукой сверху и она, недовольно поморщившись, продолжила путь. Он завернул за угол, и они вошли в просторную приемную. Здесь вдоль стен друг напротив друга стояли ряды обитых темно-желтой материей стульев, и Джульетта наконец поняла, чему улыбался ее провожатый. На одном из стульев, вытянув ноги, сидел Рома. Увидев ее, он подался вперед.

– Что ты тут делаешь? – одновременно спросили они.

Мужчина в фетровой шляпе молча удалился. Как только он исчез за поворотом, Рома вскочил со своего стула и схватил Джульетту за предплечье. Она была так возмущена тем, что он посмел дотронуться до нее, что не находила слов и вновь обрела дар речи только тогда, когда он оттащил ее в угол приемной и прижал спиной к холодной стене.

– Пусти, – прошипела она, вырывая руку. Должно быть, он раздобыл те же сведения, что и она. И хочет узнать, какова роль Чжана Гутао в возникновении этого помешательства.

Джульетта проглотила ругательство, готовое сорваться с ее языка. Если Белые цветы узнают ответы на вопросы раньше нее, то поведут себя точно так же, как они действуют на черном рынке – всеми силами постараются получить монополию на получение сведений, перекупят или убьют информаторов Алых, чтобы те не могли узнать то, что известно Белым цветам. Только тогда Белые цветы будут застрахованы от этого психоза – это если его вообще можно остановить. Тогда погибать будут только их враги. И люди начнут переходить от Алых к Белым цветам. Тогда Алые проиграют, а Белые цветы победят.

– Послушай, – рявкнул Рома, – ты должна уйти.

Джульетта быстро заморгала и откинула голову назад.

– Это я должна уйти?

– Да. – На лице Ромы была написана насмешка, когда он поднял руку и легко стукнул пальцем по одной из ее сережек. Жемчужина закачалась, коснувшись ее скулы. Вот бы она могла дышать огнем – тогда бы она сейчас испепелила его.

– Прибереги этот маскарад для кого-нибудь еще, – продолжал он. – Я пришел сюда первым.

– Это территория Алых.

– Эти люди коммунисты. Ваше влияние не распространяется на них.

Джульетта стиснула зубы. Да, коммунисты находились вне их контроля. Ее утешало одно – Рома, похоже, тоже чувствовал себя здесь не слишком уютно, стало быть, влияния на коммунистов не имеют и Белые цветы. Это хорошо. Мужчина в фетровой шляпе сразу закрыл рот на замок, едва узнав, кто она такая, и сделал он это для того, чтобы не портить отношения с Алой бандой. Но они не будут осторожничать вечно. Коммунисты стремятся к ниспровержению нынешних шанхайских порядков, тех самых криминальных порядков, которые позволяют бандитам процветать. Если им доведется выбирать между истреблением всех капиталистов и истреблением всех бандитов, они избавятся и от тех и от других.

– Наши отношения с коммунистами – это не твое дело, как и все остальное, – процедила Джульетта. – А теперь сделай милость, отойди от меня.

Рома прищурился, явно расценив ее слова как угрозу. Что ж, возможно, она и впрямь вкладывала в них именно этот смысл.

– Не отойду.

Вот наглец. Джульетта выпрямилась. Он был ненамного выше нее, когда она была на каблуках – не более чем на сантиметр.

– Я не стану повторять, – зло прошипела она. – Отойди от меня. Ну?

Он плотно сжал губы, медленно, недовольно сделал шаг назад и, сердито сверля ее взглядом, потер глаза. Не знай она его так хорошо, она бы решила, что это знак того, что он смущен. Но нет – это признак усталости, под глазами у него видны темные круги, как будто его ресницы измазаны сажей.

– Ты что, недосыпаешь? – неожиданно для себя самой спросила она. Ее готовность быть вежливой была прямо пропорциональна расстоянию между ними. Теперь, когда он отошел на несколько шагов, ей уже не так сильно хотелось прикончить его.

Рома опустил руку.

– Да будет тебе известно, – ответил он, – что я чувствую себя хорошо, чего и тебе желаю.

– Я спрашивала не о твоем самочувствии.

– Да хватит уже. Уймись.

Джульетта задумчиво сложила руки на груди. Она слышала, что ночью от помешательства погибли несколько Белых цветов. А раз так, то Рома не уйдет, сколько бы она ему ни грубила – он здесь потому, что психоз угрожает тем, кто близок ему.

Она показала подбородком на закрытую дверь.

– Это его кабинет?

Роме не было нужды спрашивать, кого она имеет в виду. Он кивнул.

– Чжан Гутао никого не примет, пока не пробьет следующий час. Так что не пытайся.

Это в каком же смысле? – зло подумала она. Не устроит же она сцену, чтобы заставить Рому уйти – ведь тем самым она нанесла бы оскорбление коммунистам. И уж точно не уйдет сама, пока не поговорит с Чжаном Гутао.