Эти бурные чувства

Она подошла к стулу и села. Затем задрала голову и уставилась на потолок, твердо решив смотреть только туда. Джульетта заставила себя думать о другом – она сунула руку в карман и нащупала сложенный рисунок. Нельзя быть до конца уверенной в том, что эти жуткие наброски говорят о причастности к делу коммунистов, но что-то же они означают. Надо будет внимательно посмотреть на этот рисунок еще раз, поскольку пейзаж на нем, кажется, похож на набережную Бунд. Правда, речь идет всего лишь о нескольких линиях, но набережная Бунд так узнаваема, что достаточно и их.

Между тем Рома уселся на стул напротив, его пальцы барабанили в такт тиканью часов на стене. К досаде Джульетты, он, не отрываясь, смотрел на нее. Она чувствовала на себе его изучающий взгляд так живо, как будто он находился не на другой стороне приемной, а в нескольких сантиметрах от нее. Каждое движение его глаз словно разрывало ее на части, кусок за куском, пока ее внутренности не будут выставлены на всеобщее обозрение. Джульетта чувствовала, как по ее телу и лицу разливается жаркая краска, как у нее пылают щеки.

Ее тело предает ее, предает на клеточном уровне. Он же просто-напросто смотрит на нее, это нельзя назвать нападением. Но она не поддастся на провокацию. Она будет сидеть здесь и ждать, когда Чжан Гутао будет готов встретиться с ней, а потом…

– Что? – резко бросила Джульетта, чувствуя, что больше не может терпеть. Она оторвала взгляд от потолка и уставилась на него.

Он вопросительно хмыкнул, медленно поджал губы и дернул подбородком.

– Что тебя так завело?

Джульетта увидела, что взгляд Ромы устремлен на ее карман и тут же выдернула руку.

– Это тоже не твое дело.

– Если это как-то связано с помеша…

– Почему ты так решил?

Рома окрысился.

– Могу я все-таки закончить фразу…

Дверь кабинета открылась, и он замолчал. Из кабинета вышла нервного вида помощница и попросила Рому войти, после чего торопливо вернулась внутрь. Рома хмыкнул и бросил на Джульетту взгляд, как бы говорящий: «Я не закончил», – после чего он зашел в кабинет.

Джульетта внутренне кипела, ожидая, постукивая по полу носком туфли и переплетя пальцы. Десять минут она изводила себя, представляя себе, как Рома делает все, что в его силах, чтобы убедить Чжана Гутао дать все ответы ему одному и ничего не говорить Джульетте. Рома лжец, отъявленный, бессовестный лжец, обладающий таким могучим даром убеждения, что ему нипочем преграды.

Когда Рома вышел, она сразу поняла по его опущенной голове, что он не получил того, что хотел.

– Не смотри на меня так самодовольно, – шепнул он, проходя мимо нее.

– У меня просто такое лицо, – прошипела она.

Гордо задрав подбородок, Джульетта вошла в кабинет Чжана Гутао.

– Похоже, сегодня у меня удачный день, – объявил он, кладя на стол свою авторучку. Однако несмотря на бодрый тон, он хмурил брови. – Сначала наследник Белых цветов, теперь наследная принцесса Алых. Чем я могу вам помочь, мадемуазель Цай?

Джульетта опустилась в одно из кресел, стоящих перед массивным письменным столом Чжана Гутао, сделанным из красного дерева. За несколько секунд она окинула взглядом обстановку – заключенные в рамки фотографии его родителей, красный флаг с серпом и молотом, нарядный настенный календарь с обозначенными датами партийных собраний. Затем, снова переведя глаза на хозяина кабинета, она расслабилась и сделала так, чтобы он увидел именно то, что хотел – она рассмеялась своим самым беззаботным и легкомысленным смехом.

– Вы же знаете, как в нашем городе распространяются слухи, господин Чжан, – сказала она и, подняв ладони к глазам, уставилась на свои ногти. – Они доходят до меня, и я на них реагирую. Знаете, что я услышала на днях?

На лице Чжана Гутао отразился некоторый интерес.

– Расскажите мне.

– Говорят, – Джульетта подалась вперед, – что вы знаете, почему по Шанхаю распространяется помешательство.

Господин Чжан долго молчал, потом быстро заморгал и ответил:

– Мадемуазель Цай, я совершенно не понимаю, почему вы так решили.

– Да ну? Разве не вы подстроили всю эту историю с массовым помешательством, который распространяется по Шанхаю? И у вас нет планов через смерть людей ослабить банды и запугать рабочих, создав тем самым идеальные условия для того, чтобы коммунисты могли разжечь революцию?

Она видела его изумление от такой прямоты. Должно быть, Рома говорил не так откровенно, должно быть, он прибегал к околичностям вместо того, чтобы нанести удар. Что ж, этого следовало ожидать. Открытый бой – это больше по ее части.

– Мадемуазель Цай, – грозно сказал Чжан Гутао. – Это же абсурд.

Так она ничего не добьется. Джульетта выпрямилась на своем кресле, стерла с лица улыбку и сжала подлокотники. Теперь это была уже не общительная и веселая девушка, идущая в ногу со временем, а наследница одной из самых жестоких банд Шанхая.

– Так или иначе я выясню правду, – сказала она. – Так что говорите сейчас, если хотите, чтобы мы вас пощадили. Иначе я вырву у вас ответ, порвав вас на куски…