Этюд на счастье

мой сон похож на сотни ожерелий
из тонких паутинок и дождя,
из лёгких нот цветочно-карамельных,
из берегов, где так умеют ждать

и так умеют нежное баюкать,

что просыпаться – значит согрешить,
и я дождей ноктюрновые звуки
на длинную нанизываю нить…

«я засиделась на этюдах…»

я засиделась на этюдах…
прости, но ты тому виною,
мой сон, кристалл мой, паранойя,
моя ангина и простуда.

а на холсте – покой и воля,

и бродит ветер белый-белый,
не горячится и не делит,
не задевает за живое…

оно в душе, моё творенье,

смешенье странностей и красок,
от бурь укрытое, от сглаза,
пропахло мёдом и сиренью,

пропахло дымом и прибоем,

лакает молоко и воду,
и любопытных за нос водит
в словах петляющей тропою…

«Юпитер сердится, волнуется Юпитер…»

Юпитер сердится, волнуется Юпитер,
хранил терпение, и надо ж – обронил…
созданья нежные, немного потерпите,
на чувства что-нибудь накиньте из брони.

последний зубчик на коварной дерзкой молнии

замкните строгою собачкой до поры.
и пусть сегодня вам несладко и несолоно,
вернутся правила божественной игры.

прольётся дождь, качнутся радужные омуты,

и станет пряным аромат умытых трав,
и Прометеевы слова невольно вспомните:
Юпитер сердится, а стало быть, неправ!

«припудрятся липы-старушки…»

припудрятся липы-старушки
цветочной медовой пыльцой,
пчелиной семейке – пирушка,
смущённой невесте – кольцо
и милые шутки помолвки,
и будущего благодать,
где путь бесконечен и шёлков,
мечтам-караванам под стать.

«нашей обители – тысяча лет…»

нашей обители – тысяча лет,
время течёт, как в замедленной съёмке…
как объяснить этот взрослый секрет
льющей напрасные слёзы девчонке?

как рассказать, что в прохладной тени

вьёт свои гнёзда небесное счастье?
преданный ангел обитель хранит,
сны укрывает, жалеет и ластит,

нет здесь тарантулов, змей и акул…

сад – вот и всё, что любовно взрастили,
чтобы вплетать осторожно в строку
белое облако трепетных лилий.

«когда лукавый режиссёр…»

когда лукавый режиссёр
«мотор!» – воскликнул,
благоухало счастьем всё
и земляникой.

кружили птицы высоко,

сияли звёзды,
жить было в повести такой
легко и просто…

но как же так? нужна гроза,

диктуют жанры,
и режиссёр «йю-ххуу!» – сказал,
схватил за жабры,

сюжет «на раз» перекроив,

добавив жути,
увёл героев в детектив,
в тот промежуток,

где справа – хук и слева – страх,

тоска по центру,
где всем мечтам приходит крах,
где пьют абсент и

клянут творящего бедлам

и просят чуда,
и отпущения козла
находят всюду…

меня там нет – ни в кадре, ни

в канве сюжета,
я в кружевной сижу тени,
вдыхаю лето,

ни суеты в моём кино,

ни бэк-вокала,
слезливой сцены – ни одной,
да и финала…