Этюд в багровых тонах

Он приехал сюда со своей жертвой в кебе, запряжённом лошадью с тремя старыми подковами и одной новой. По всей видимости, у убийцы было красное лицо и очень длинные ногти на правой руке. Это всего лишь несколько характеристик, но они могут вам помочь.

Было забавно видеть недоверчивые взгляды Лестрейда и Грегсона.

– Если этого человека убили, тогда каким же способом это было сделано? – спросил Лестрейд.

– Яд, – коротко сказал Холмс и зашагал прочь. – И ещё кое-что, Лестрейд, – добавил он, оборачиваясь у двери: – «Рэйч» в переводе с немецкого означает «месть», так что не теряйте время на поиски мисс Рэйчел.

Эти последние слова были выпущены как выстрел и оставили двух конкурирующих детективов с открытыми ртами.

Был час дня, когда мы покинули Лористон-Гарденс. Затем мы пошли на телеграфную станцию, где Холмс отправил длинную телеграмму. Позже мы остановили кеб и приказали извозчику отвезти нас по адресу, который дал нам Лестрейд.

– Нет ничего лучше, чем самому обнаружить важные улики, – сказал Холмс, когда мы с грохотом проезжали по улице. – Я многое изложил по этому делу, но сейчас мы сможем узнать всё, что необходимо знать.

– Вы меня удивляете, Холмс, – сказал я. – Неужели вы не так уверены, как притворяетесь, в тех подробностях, которые изложили ранее?

– Ватсон, – сказал он, обращаясь ко мне. – Первое, что я заметил, подъехав к дому, было то, что кеб оставил две колеи, прижав колёса к обочине. Так вот, до прошлой ночи дождя не было уже неделю, так что эти следы, должно быть, были оставлены ночью.

Я кивнул. Это было похоже на правду.

– На дороге остались следы от копыт лошадей, – продолжал он, – и очертания одного следа были более чёткими, чем у трёх других, что указывает на то, что это была новая подкова. Кеб был там уже после дождя, но ни один детектив, как выяснилось, не приезжал туда на нём. Из чего следует, что это следы того самого кеба, на котором прошлой ночью приехали те двое мужчин.

– А что насчёт роста того человека?

– В большинстве случаев рост человека можно определить по ширине его шага. Я заметил следы этого парня как снаружи, в глине, так и в пыли внутри дома. Кроме того, когда человек пишет на стене, он обычно пишет чуть выше уровня своих глаз. Надпись была расположена на высоте чуть более шести футов[5] от земли. Это было совсем несложно определить.

– А что насчёт его возраста?

– Что ж, если человек может шагнуть на четыре с половиной фута без каких-либо усилий, он, должно быть, всё ещё находится в расцвете сил. Такой была ширина лужи на тропе, которую он пересёк: человек в кожаных сапогах обошёл её, но человек с квадратными носами перепрыгнул прямо через неё. В этом нет ничего сложного. Я просто применяю несколько правил наблюдения и дедукции, которые я изложил в статье. Есть что-нибудь ещё, что вас озадачивает?

Теперь я мог видеть причину всех его тщательных поисков и внимательного изучения места происшествия, хотя я знал, что любые мои собственные наблюдения не привели бы к таким же выводам.

– Ну а что насчёт ногтей и сигары?

– Надпись на стене была сделана мужским указательным пальцем, измазанным в крови. Через увеличительное стекло я увидел, что штукатурка слегка поцарапана, что свидетельствует о том, что, по крайней мере, этот ноготь был длинным. Сигарный пепел я собрал с пола. Он оказался тёмным и чешуйчатым – такой производится только в Тируччираппалли[6]. Я изучал особенности сигарного пепла, Ватсон, и написал статью на эту тему.

Я провёл рукой по лбу.

– У меня голова идёт кругом, – сказал я. – Чем больше я думаю об этом деле, тем загадочнее оно становится. Почему эти двое мужчин пришли в пустой дом? Где извозчик, который их туда привёз? Откуда взялась кровь? Каков был мотив убийства, если это не было ограбление? Почему там было женское кольцо? И, прежде всего, почему второй мужчина написал немецкое слово РЭЙЧ перед отъездом? Я не вижу логичного способа объяснить все эти факты.

Холмс одобрительно улыбнулся.

– Вы хорошо суммируете факты, – сказал он. – Есть ещё кое-что, что нужно объяснить, хотя я изложил своё мнение уже по всем основным фактам. Слово, написанное на стене, было лишь способом отвлечь внимание от вопроса. Оно не было написано на немецком языке, поскольку почерк не походит на тот, каким бы писал сам немец. Я не собираюсь подробно рассказывать вам об этом, Ватсон. Если я расскажу вам слишком много о своём методе работы, вы подумаете, что я, в конце концов, самый обычный человек.

Я улыбнулся:

– Ну что вы! Вы как никогда приблизили работу сыщика к точной науке.