Этюды о гуманитаризации образования

Например, врачи предупреждают пациента, что алкоголь влияет на состояние печени, но это предупреждение не всегда влияет на поведение, так как «расплачиваться» придется в будущем. Но если бы врач, например, при наличии основания заявил пациенту, что если он выкурит пачку сигарет сегодня, то завтра заболеет раком легких, то это привело бы к более серьезному отношению пациента к сообщению врача.

Встречаются люди, изменяющие оценки вероятности несостоявшегося события после того, как становится известным, что произошло.

Так называемый эффект Фишхофа состоит в том, что люди считают, будто в прошлом им наиболее правдоподобным казалось то, что позднее в действительности произошло.

Мудрость в органическом соединении с совестью или совестливый ум — признак и черта интеллигентской рефлексии. Так считает В. И. Толстых.

О мудрости и науке красочно сказал Антуан де Сент-Экзюпери: «Я верю даже, что придет день, когда мы, заболев и не ведая причины заболевания, доверимся физикам, которые, ни о чем нас не спрашивая, возьмут у нас шприцем кровь, выведут, на основании ее анализа, несколько величин, перемножат их, после чего, заглянув в таблицу логарифмов, исцелят нас какой-нибудь пилюлей И все-таки, случись мне заболеть, я, пожалуй, пойду к старому сельскому врачу, который взглянет на меня искоса, пощупает мой живот и, положив мне на спину старенький носовой платок, выслушает мои легкие, потом, немного покашляв, раскурит свою трубочку, почешет бороду и, чтобы вернее меня исцелить, улыбнется мне.

Разумеется, я преклоняюсь перед наукой. Но я преклоняюсь и перед мудростью.

«Мудрый, — говорилось в «Трактате о внутреннем», — лечит ту болезнь, которой еще нет в теле человека, потому что применять лекарства, когда болезнь уже началась, это все равно, что начать копать колодец, когда человека уже мучает жажда, или ковать оружие, когда противник уже начал бой. Разве это не слишком поздно?»

Полезно вспомнить слова Стефана Цвейга: «Первым признаком настоящей политической мудрости всегда остается умение заранее отказаться от недостижимого».

Продолжив, приведем высказывание Шимона Переса (Комс. правда. 1989. 9 дек.). По собственному признанию, он из самых популярных заветов еврейского населения за всю историю страны усвоил на всю жизнь два из них: от Бен-Гуриона — «важно то, что делаешь, а не то, что говоришь», от Эшкола — «необходимо четко знать грань между отвагой и авантюрой».

Народная мудрость гласит:

Когда грозит беда,
Когда бывает туго,
Мудрец винит себя,
Глупец ругает друга.

Люди от мудрости ждут любви и милосердия, а не безупречных силлогизмов⁹⁵.

Конфуций говорил о детской психологии как об «учебнике мудрости», вероятно, потому, что факты, если в них вглядеться, вдруг превращаются в увеличительное стекло, направленное на нас самих. Дети как бы ощущают «художественность произведения...»

В подтверждение приведем высказывание В. Катаева о Пикассо (Лит. газ. 1984. 7 ноября): «Очень люблю Пикассо. Мне кажется, что гений его в том, что у него мировая душа. Мировая как в пространстве, так и во времени. Многие из современных взрослых, образованных, искушенных в живописи людей его не понимают. Однако я заметил, что дети его отлично чувствуют» (подчеркнуто нами. — А. М.).

Американский исследователь Д. Морис выступил с утверждением: «Творчество есть не более чем проекция детских качеств на жизнь взрослого», и для творчества надо, чтобы в поведении взрослого преобладали:

1) чувство удивления и любопытства;

2) тяга к поискам, пробам и находкам.

Для творчества необходимо, как сказал Г. Селье, видеть то, что видят другие, но думать так, как не думал никто.

Каждый ребенок — это маленькая домашняя энциклопедия человеческих заблуждений и уникальных форм самоорганизации и ценностей, которые с незапамятных времен культивирует художник. В многовековых скитаниях человеческой мысли имеются простые ошибки, которые ежедневно демонстрирует ребенок. Пределы такой пользы, которую можно извлечь из простых наблюдений над ребенком, пока трудно установить.

Эгоцентризм для ребенка также естественен, как и его малый рост. Сначала «я сам», потом «лучше всех». Агрессивности в этом нет, но нет и понимания как других людей, так и себя. Оно возникает не раньше, чем растущий человек научится понимать и принимать точку зрения другого. А этого-то ребенок не может. Эгоцентризм представляет прежде всего неоднородность пространства. В нем с самого начала фигурирует особая, выделенная точка— начало отсчета. Пространство восприятия снаряжено «верхом» и «низом», «левым» и «правым». Кроме того, не все направления в нем равноценные, что соответствует анизотропности пространства. Дети рисуют только то, что видят сами.