Этюды о карельской культуре

Как и Унелма Конкка, собирает и изучает причита­ния Александра Степанова. Присущие Степановой по­разительное знание своего дела и глубокое проникнове­ние в суть одного из наиболее загадочных явлений ка­рельского духовного наследия имеют под собой проч­ную основу, которая складывалась в ее душе уже в дет­ские годы, прошедшие в деревне Шомбе, среди глухих лесов северной Карелии. Ее мать Оути, дочь Яакко Коталы, знала старинные руны, а бабушка хорошо умела причитывать.

Карельской фольклористике очень повезло, что Сантра Степанова, окончив в 1957 году финно-угорское от­деление Петрозаводского университета и проработав не­сколько лет учителем в школе, пришла в Институт ЯЛИ. Она неутомимо трудилась в поле, объездила и исходила всю Карелию, от северных деревень до юж­ных. Первое время вручную, а с 1963 года с помощью магнитофона записывала она самые разные жанры на­родной поэзии; плачи, эпические и лирические песни, частушки, заговоры, ёйги, сказки, мифы, приемы враче­вания.

Особенно значительных успехов достигла Степанова в области изучения карельских причитаний. В 1976 году вышел в свет составленный и отредактированный ею сборник «Карельские причитания». В нем опубликова­ны вместе с русскими переводами 233 причитания, соб­ранные по всей Карелии. В работу над сборником свой вклад внесла также музыковед Тертту Коски, кото­рая выполнила нотные расшифровки напевов 44-х пла­чей и оформление нотного приложения.

Летом 1967 года на финско-советском симпозиуме в Йоэнсуу, когда зашел разговор об актуальных иссле­довательских задачах, Унелма Конкка высказала мысль о необходимости составления специального словаря ка­рельских плачей. Пожелание Унелмы осуществила в 1985 году ее коллега Александра Степанова своей моно­графией «Метафорический мир карельских причитаний». Появление этого труда оказалось возможным только благодаря глубокому вживанию исследовательницы в удивительный мир причитаний. В первой половине работы анализируются язык плачей и его характерные признаки: аллитерация, параллелизмы, уменьшительно­-ласкательные суффиксы, глаголы многократного дейст­вия и метафоричность. Вторая часть исследования представляет собой тот самый словарь, в котором пере­числяются все метафоры, применявшиеся в карельских причитаниях вместо термина родства в тех случаях, когда должен был упоминаться тот или иной родствен­ник. Огромный перечень терминов родства с соответст­вующими им метафорическими заменами представляет­ся достаточно полным. На мой взгляд, монографию сле­дует перевести на финский язык.

Нельзя не отметить и другие работы Сантры Степа­новой. Она, в частности, редактировала сборник карель­ских сказок «Были-небылицы» о киндасовцах; эта изящ­ная сувенирная книжка была издана в 1973 году. Серь­езную статью о северно-карельских ёйгах Сантра на­писала в соавторстве с Т. Коски. Эта статья была опуб­ликована в «Пуналиппу» в 1983 году. В олонецких де­ревнях она записывала в 1980-х годах частушки, к ко­торым прежние собиратели относились пренебрежитель­но и совсем не записывали. Сантра рассказывала, как однажды две тулокские женщины, «не сходя с места», пропели ей подряд 84 таких «коротких песенки».

Сантра Степанова рассказывает о народном поэти­ческом творчестве и о своей работе в периодической пе­чати и по радио, что заслуживает всяческого одобрения. В Петрозаводском университете она читает лекции на отделении финского языка и литературы и руководит курсовыми и дипломными работами студентов. В по­следнее время в Советской Карелии заметно возрос ин­терес к культурному наследию карельского народа, и в этом, несомненно, большую роль играет деятельность Александры Степановой.

ФОЛЬКЛОРИСТ НИНА ЛАВОНЕН

Летом 1968 года я познакомился с Ниной Лавонен. Вместе с Тертту Коски она тогда снимала для фоноте­ки своего института копии магнитофонных записей, ко­торые мы с Вяйне Кауконеном сделали во время нашей поездки по Карелии. Работа у них спорилась, тем не менее мы все же пытались помочь им, особенно Кауконен, который за работой мог бодрствовать хоть до утра. Нина Лавонен в то время была лаборанткой.

Родилась Нина Лавонен 6 декабря 1937 года в ин­германландской деревне Волоссола (Волосово). Там же, в Волоссоле, родился в 1888 году и ее отец, Александр Лавонен, которого в деревне звали Анттильским Саш­кой, потому что их дом называли по-старому Антти­лой. Мать Нины, Мари Ряхмёнен, родилась в 1897 году в деревне Ряхмези. Александр Лавонен воевал в первую мировую войну на «мадьярской земле», был ранен и попал в плен. За время его долгого отсутствия его ро­дители взяли в дом работницу, Мари Ряхмёнен. И ког­да Александр возвратился домой из плена, он женился на Мари.

В 1920-х годах жизнь в Ингерманландии стала на­лаживаться, но потом к власти пришел Сталин и на­чалась коллективизация. Наступили трудные времена и для Волоссолы. Людей арестовывали одного за другим, семьи выселялись. Сестру отца вместе с мужем и деть­ми сослали в Казахстан. Удивительно, что Александра так и не арестовали.