Этюды о карельской культуре

Дед Яакко Ругоева Тимо в конце прошлого века пе­реселился со своей семьей из Костомукши на берег озе­ра Суоярви и построил дом на безымянном полуостро­ве. Потом этот полуостров стали называть Тимонниеми, по имени первого обитателя. Дед Тимо был женат на Окахвие из Бабьей Губы, вероятнее всего из Ехримянваары. «Вообще-то из Ерхимянваары вышло немало ли­тературно одаренных людей», — сказал в беседе со мной Яакко Ругоев. И действительно, оттуда был ро­дом, например, мой хороший друг и бескорыстный по­мощник в моих карельских изысканиях Вилхо Юриноя, или, по-карельски, Ехримяйнен Васселей (1901 -1956), там же родился в 1904 году Ийво Никутьев, видный журналист и писатель Советской Карелии 1930-х го­дов, из творчества которого наиболее, пожалуй, извест­ной была новелла «Марфа», написанная на карельском языке, да еще Микко Ляхдекуннас (Никутьев), который выпустил по крайней мере одну книгу стихов. «Может, через бабку Окахвие и мне тоже передалась эта ехримянваарская тяга к писательству», — размышлял Яакко Ругоев.

Сыновья Тимо Ругоева обзавелись семьями и постро­или свои дома там же, на Тимонниеми, причем сели­лись попарно. Один дом поставили для старшего из братьев Акима и младшего Николая, второй — для Васселея (отца Яакко Ругоева) с Макарием, а избу ста­рого Тимо перестроили в хоромы для братьев Ортьё и Симаны.

Акима был усердным торговцем. Он много раз хо­дил в Финляндию коробейничать, даже какое-то время держал свою лавку в Кемиё, в местечке со шведскоязычным населением. Жену себе он взял из карельской де­ревни Вуокинсалми, что у самой границы. Его жена Анни приходилась родной сестрой Домне Хуовинен, ко­торая вышла замуж на финляндскую сторону и кото­рая у нас в Финляндии прославилась как хороший зна­ток народных традиций и фольклора.

Николай, напарник Акимы по отделению от отчего дома, был одаренным, разносторонне развитым челове­ком. О перипетиях его жизненного пути надо бы напи­сать книгу, рассуждал Яакко. Николай бойко говорил по-фински и по-русски, знал довольно неплохо швед­ский, который выучил еще подростком в Кемиё, помо­гая Акиму в его торговых делах, и английский языки, хотя всего только один год учился в школе Минина в Кимасозере. У него был удивительно, красивый почерк. Вообще Николай отличался большой душевной чут­костью и умом. И к тому же внешне он был очень красив.

В родном доме Яакко тоже было двое хозяев — Васселей и Макарие. Васселей родился в 1886-м, в «старый Новый год», но в паспорте, полученном уже в советское время, записали 1887 год. Женился он на Окахвие Пекшуевой из Суоярви. Яакко у них был первым сыном. А всего детей было семеро, из них три дочери умерли в детском возрасте. Да и сам Васселей ушел из жизни, когда дети были еще малолетние.

Женой у Макарие была Окку из Кенттиярви, дочь келловаарского Хуотари, сына Омоссу. В послевоенные годы Яакко записал от Окку, или «Макариевой дяди­ны», много рассказов о старине. И о том, как жених привез ее в Суоярви.

Дом для Васселея с Макарием только что построи­ли, и мужчины приступили к строительству бани. Сам Макарие в эти дни находился на празднике в Кентти­ярви. А был такой обычай: если с праздника возвраща­лись с невестой, то уже на ближних озерах полагалось стрелять из ружья в воздух. И вот с озера Пуаппалинъярви послышалась ружейная пальба. Всякий раз, ког­да доносился звук выстрела, мужчины отвечали на него ударами больших деревянных колотушек. Они сразу догадались, что это Макарие везет молодуху. Окахвие, жена Васселея, свадебные обычаи знала: она набрала ячменя в решето и, как только Макарие и Окку подо­шли к крыльцу, осыпала их зерном.

В доме обе семьи жили общим хозяйством. Но уже с самого начала дом был построен на две половины, и каждая из них имела одинаковые жилые помещения, печи и все прочее. Ума хватило заранее приготовиться к разделу, и вот однажды раздел действительно насту­пил.

У Васселея характер был вспыльчивый. Изнуритель­ная работа на строительстве Мурманской железной до­роги и напряженный труд новосела подкосили его здо­ровье, а недомогания сделали его еще более раздражи­тельным. Будучи к тому же значительно старше Макарие, он считал себя обязанным направлять дела брата и, видимо, слишком в этом усердствовал. А Макарие, напротив, был по натуре веселым и беззаботным. Это проявлялось, например, при поездках в Кемь за това­рами. В дороге собирались целые обозы в десятки, а то и в сотни подвод. Возчики в пути нередко менялись между собой лошадьми «баш на баш». Это было чем-то вроде азартной игры. Макарие, бывало, за одну поезд­ку по нескольку раз менял лошадей. Васселею такое дело, разумеется, не нравилось, потому что чаще всего Макарие оставался отнюдь не с лучшей лошадью, а то и вообще возвращался домой на загнанной кляче.