Этюды о карельской культуре

Брат Николай сначала работал киномехаником, а после женитьбы ушел на лыжную фабрику в Хелюлю, поскольку там был выше заработок, да и квартиру дали. Ристо после окончания электротехнического отде­ления Сортавальского сельскохозяйственного техникума несколько лет ремонтировал старые электростанции, строил ЛЭП. В 1958 году он утонул. После этого маме стало невмоготу оставаться на острове, и вместе с до­черью Ольгой она перебралась в город. Там, в Сортава­ле, мама и умерла 17 июля 1978 года».

Следует сказать немного также о сестрах Окахвии Ругоевой. Анни, одну из четырех сестер, в 1944 году судьба забросила вместе с детьми из Вокнаволока в Финляндию, где она поселилась в Варпайсъярви, и там в Селькяле до сих пор стоит ее домик. В Финляндии Анни взяла себе новую фамилию — Паяете. Теперь она большую часть времени проводит в муниципальном до­ме для престарелых в Варпайсъярви либо гостит у сво­их детей в Каяни и в Хельсинки. Другие сестры матери писателя живут в Карелии: Иро — в Костомукше, Варвана — в Кепе, Елена — в Вокнаволоке. Об этих трех своих тетях Яакко написал прекрасный поэтический триптих.

Тетя Иро записала для своего племянника более де­сятка тетрадок воспоминаний и размышлений о прожи­той жизни. Тетрадки исписаны плотно: старые люди привыкли беречь бумагу. Яакко и сам записал от тети немало рассказов о старых традициях.

Читать Яакко научился еще совсем маленьким. Де­ло в том, что к ним в деревню прислали финского крас­нодеревщика Урхо Ярвисало, чтобы он обучил грамоте суоярвских парней и девушек. Школу устроили в род­ном доме Яакко Ругоева. И хотя уроки были рассчитаны на взрослых, мальчик тоже многое усвоил. Учебных пособий «школа» почти не имела, а классной доской служила дверь сарая, на которой учитель писал буквы углем.

В настоящую школу Яакко пошел в 1927 году в Костомукше. До школы было семь километров пути, и Яакко нашел приют у тети Иро, которая вышла за­муж в Костомукшу. Но в этой школе не было второго класса, поэтому Яакко вместе с другим суоярвским мальчиком Юхо Ватаненом пришлось перейти в Кондокскую школу. В Кондоке учительствовала Насто Пекшуева, дочь «Маленького Ийваны» из Костомукши. Она окончила в Петрозаводске педагогическое училище, начала работать в Кондокской школе и вышла замуж за командира-пограничника.

Через год Яакко вернулся в Костомукшскую школу. Школьное здание здесь было хорошее и тут же, на Келлониеми, в старом доме Васселея Окахванайнена, рас­полагался интернат. Из учителей Яакко Ругоев особо запомнил Алексея Евсеева, который был родом из со­седней деревни Вонкаярви, а также Юхо Фокина из Сопосальми и его жену Палату Борисову.

Яакко еще не успел окончить начальную школу, как умер отец. Семья оказалась в тяжелом положении, и Яакко теперь мог посещать школу только по субботам. Учитель Алексей Евсеев понимал ого трудности и, что­бы помочь ему, задавал домашние уроки на целую не­делю.

Осенью 1932 года группа Костомукшских школьни­ков, пожелавших продолжать свою учебу, поступила в шестой класс Ухтинской школы. Школа в Ухте была особенная. Ее называли школой крестьянской молоде­жи. Наряду с общеобразовательными дисциплинами в ней обучали также столярному и слесарному делу, на­выкам земледелия и животноводства. Кроме того, уче­ники занимались рисованием и резьбой. Эти уроки вел хороший учитель, в прошлом столяр-краснодеревщик, финский красногвардеец Аатами Росси. В Финляндии ему пришлось после гражданской войны отсидеть во­семь лет в знаменитой Таммисаарской тюрьме, и там он научился, в частности, делать скрипки. Какие толь­ко вещи не изготовляли под его руководством ребята в школьной мастерской — от скрипок до лодок, на которых можно было спускаться даже по речным поро­гам.

Каждой весной школа устраивала аукцион учениче­ских работ. На этот своеобразный праздник собиралось много народу. Товар шел нарасхват. Вырученные день­ги школа использовала в основном на приобретение одежды и обуви для самых нуждающихся учеников. Однако существовало неписаное правило, согласно ко­торому каждый школьник мог за время учебы изгото­вить одну вещь для себя, любую, какую хотел, — лодку, скрипку или самопрялку. Яакко Ругоев изготовил даже две скрипки, а его товарищ, Пекка Пертту, сделал себе мандолину. У самого Датами Росси скрипка была час­тично склеена из узеньких можжевеловых планок; она, кстати, до сего дня хранится у его сына Пентти в Пет­розаводске и все еще в полном порядке.

Ухтинская школа имела также свое подсобное хо­зяйство — сорок породистых коров, полдесятка лоша­дей, сорок свиней. Так что школьный интернат питани­ем был полностью обеспечен. Учащиеся работали на по­лях, ухаживали за скотом. Взрослых работников было всего четыре-пять человек. Всем хозяйством заведовал Германии Люютинен, тоже бывший финский красно­гвардеец. О Люютинене многие писали, в частности М. Пирхонен написал о нем в «Пуналиппу» в 1978 го­ду. По сей день в Калевале можно услышать о нем не­мало всяких забавных историй. Но хозяйственник он был замечательный.