Этюды о карельской культуре

Николай Лайне высоко ценил Калевальский размер и решительно возражал тем писателям, кто утверждал, что эта форма устарела: «На Калевальском размере можно слагать стихи на любую современную тему. А если писать стихи с трагическим содержанием, то луч­шей формы, чем калевальская руна, не найти. У нас когда-то высказывалась мысль, что Калевальским сти­хом можно писать только легкий текст, например, юмор. Я лично убежден, что Калевальский стих и се­годня предоставляет огромные возможности. Это стих высокой поэзии, подлинно народного искусства. Нет ни­какой необходимости рабски копировать его, надо лишь творчески использовать его в своей работе». Так и поступал Николай Лайне в своем поэтическом твор­честве.

Были у нас с Лайне и более общие разговоры о ли­тературе Карелии, о ее писателях. Лайне особенно вы­соко ценил роман Николая Якколы о Пирттиярви «Водораздел». «Это гранитная глыба в литературе Ка­релии. Яккола сумел выбрать верное направление сре­ди жизненных бурь и не плыл по волнам, куда ветер гонит».

Николай Лайне успел повстречаться и с Сантери Мякеля, родившимся в Финляндии (Вимпели) и став­шим известным поэтом Советской Карелии (умер в 1938 году). Николай был еще мальчиком, когда Мя­келя выступал в Реболах во время какого-то праздни­ка, и на всю жизнь запомнил, как поэт, готовясь к вы­ступлению, репетировал перед зеркалом. Позднее Ни­колай Лайне много раз слышал, как читались суровые стихи Сантери Мякеля. «Не бывало в Карелии, Ленин­градской области и в Мурманске такого торжества, ве­чера или собрания, на котором собиралась бы знавшая финский язык публика и которое не начиналось бы декламацией стихотворения Сантери Мякеля «Немые массы»».

Прекрасные, добрые слова признания высказал Ни­колай Лайне о Тайсто Сумманене: «Тайсто Сумманен совершил такой же трудовой подвиг, как и Николай Островский. Он годами ведет безнадежную борьбу с тяжелым недугом и все-таки находит в себе силы, стойкость и мужество для замечательного литератур­ного труда. Это непрерывный героический подвиг! Он прикован к креслу-коляске, он сидит месяцами в своей квартире, изолированный от внешнего мира. Но он на­шел такие корни, которые помогают ему не только держаться за жизнь, но еще и творить Поэзию!»

Деятельный, постоянно занятый самыми разнооб­разными делами и вечно спешивший Николай Лайне скончался в 1982 году.

ПИСАТЕЛЬ ПЕККА МУТАНЕН

Пекка Мутанен родился 6 июня 1935 года в деревне Суури Киккери, что неподалеку от Губаницы. Деревня была немалая — домов с полсотни. В километре от нее находилась деревня Пиени Киккери (Малое Киккери), которая была значительно меньше, почему так и назы­валась.

Отец Пекки, Абрахам, или Уаппо, Мутанен, родил­ся в 1898 году. Мать Амалия (девичья фамилия Сутелайнен) была родом из деревни Луумитса, что по дру­гую сторону от станции Кикерино.

Мать трудилась в колхозе, отец работал на фаян­совом заводе возле станции Кикерино. Когда кончи­лась «зимняя война», Абрахама Мутанена назначили лесником на Карельский перешеек. Весной 1941 года он вернулся домой, но однажды утром его взяли из хлебной очереди и увезли. И больше о его судьбе ниче­го не известно.

Немцы вступили в Суури Киккери 16 августа 1941 года, очистили деревню от съестного, так что при­ближавшаяся зима, а затем и весна оказались очень голодными. Но после того, как за лето вырастили и уб­рали урожай, следующая зима прошла уже легче.

Осенью 1943 года жители деревни влились в поток увозимых в Финляндию людей. С собой разрешалось взять только один пуд груза на человека. Пекка с бра­том, который был на пять лет старше его, тащили одежду и продукты, мать несла на спине швейную ма­шину. С ними не было одного из детей, девятилетнего Юнни, который ушел в соседнюю деревню выменять у солдат на ягоды какие-нибудь продукты. Амалия пла­кала, умоляла офицера, руководившего эвакуацией, по­дождать, пока вернется ребенок. Ио офицер был не­умолим — он втолкнул плачущую мать в телячий ва­гон и подал машинисту сигнал отправляться.

Дальнейшая судьба Юнни сложилась удивительно.

В деревне в составе немецкого гарнизона оказалась группа испанских добровольцев. Они подобрали сиро­ту, увезли в Испанию, где Юнни получил имя Хосе Антонио Лайсаари (по фамилии известного финского шахматиста). И только в 1958 году через финляндский журнал «Апу» Юнни «нашелся» — к невыразимой ра­дости матери и братьев.