Этюды об Эйзенштейне и Пушкине

«Эти три гибнущих титана были:

капитан Зуттер, патриарх колонизаторства Калифорнии, богатейший человек, погибший в разливе золотой горячки 1848 года (по книге Блэза Сандрара „Золото“);

сводная фигура из сэра Базиля Захарова, Лёвенштейна, уже погибшего – таинственно исчезнувшего с аэроплана, и Ивара Крейгера, еще не предвидевшего тогда своего трагического конца, – некая „гибель богов“, финансовых титанов в противоречиях мирового кризиса, среди сжигаемого кофе, переизбытка автомобилей и хлопка и голода миллионных масс;

и, наконец, герой освободительного гаитянского движения негр генерал Кристоф, перерастающий в императора Гаити Анри – своеобразный маниакальный гаитянский Пётр I, погибающий от разрыва с гаитянскими массами: его доводил до безумия бой ритуальных барабанов покинувших его подданных, который доносился со всех сторон острова (по роману Вандеркука „Чёрное Величество“)»[454].

«Голливудские» проекты были разработаны в различной степени. Мы почти ничего не знаем о «Гибели богов», где суммировались судьбы разжившегося на военных поставках международного авантюриста, всесильного банкира и «спичечного короля». О «Чёрном Величестве» можно судить по тексту романа и серии режиссерских рисунков. К «Золоту Зуттера» и «Американской трагедии» сохранились полные тексты сценариев, заметки к постановке, описания замысла в статьях и мемуарах.

Но показательно – всегда известны финалы этих «несделанных вещей».

Три сюжета из зарубежного цикла о «сверхчеловеках» завершаются гибелью основных персонажей – гибелью позорной и жалкой. Как эфемерный призрак, исчезал бы из жизни – с арены истории – один из финансовых «богов» современного мира. Безумными конвульсиями и смертью черного императора Анри-Кристофа, установившего худшую тиранию, чем изгнанные колонизаторы-французы, должна была кончаться «трагедия перерождения революционного вождя в деспота». Бесславная смерть ожидала хозяина Калифорнии, богатейшего человека Земли Иоганна Зуттера.

Развязка последнего сюжета особенно примечательна. Ей должен был предшествовать титанический бой одного человека против целого города: Зуттер, во владениях которого найдено золото, судится с ордой золотоискателей, топчущих его «первобытный рай». Проиграв первый процесс, он подает апелляцию в Верховный суд и, мобилизуя остатки сил и средств, после многолетней тяжбы с растущим Сан-Франциско, выигрывает дело. В финальных кадрах ожесточившийся, дряхлый, сокрушивший не город, а самого себя Зуттер должен был умереть на ступенях здания суда – в час обретения «по закону» своего несметного богатства. В другом, более раннем варианте сценария смерть Зуттера представлялась Эйзенштейну иначе: у подножия памятника, воздвигнутого Калифорнией. Зуттеру, «первооткрывателю и покорителю» края. В последнем варианте финала старый «капитан» шел к смерти по улице Зуттера, мимо отеля «Зуттер» и ресторана «Зуттер»… За годы, ушедшие на тяжбу, из земли выгребли все золото, алчная орда осела, расслоилась на немногих богатых и многих бедных, отстроила город и превратилась в часть новой динамичной нации, уже имеющей свою, пусть недолгую историю, о которой складываются легенды и песни. Одна из таких песен – о покорении Дальнего Запада и о Зуттере – звучала бы над умирающим героем, который оказался недостойным легенды.