Этнические конфликты в странах Балтии в постсоветский период

У языка всегда есть рыночная стоимость – потребность в нем людей. Если это государство рыночную стоимость латгальского языка свела к нулю, если чиновник может работать в Латгалии, не зная латгальского языка, так кто его будет изучать? Мы сейчас живем в Европе, и вопрос о дискриминации латгальского языка, о праве латгалов на самоидентификацию в Латвии не может быть оставлен без внимания. Есть множество людей, которые молча поддерживают латгальский дух, но они зависят от государства, им семью кормить надо. Публичный разговор на латгальском разрешается только в специально отведенных для этого местах: в музеях, на волостных праздниках песен, в специальных радиопередачах для миноритетных этносов. Если бы латгалы к миноритетам относились не только во время специальной десятиминутной радиопередачи, но и по закону, то отсутствие латгальских школ расценивалось бы как этноцид.

Когда властям надо сослаться на то, что латыши в стране составляют большинство и они государствообразующая нация, то в состав этой нации включают латгалов. В других случаях о латгалах стараются не вспоминать.

Латгалы понемногу начинают осознавать себя. Это процесс длительный. Мы не ливы, у нас большие возможности в будущем для развития. В Латгалии из всех латышей латгалы составляют 99 процентов, в остальной Латвии их как минимум одна треть, Как нас могли «сосчитать» во время последней переписи населения только в 168 000 человек?

Под давлением общественности власти стали финансировать кое-какие телевизионные передачи о Латгалии, однако подчеркивая при этом ее «латышскость». Одно названия передачи чего стоит – «Citadi latviskais» («По-другому латышский»). Министерством культуры издается газета «Лакуга», из которой можно узнать культурные новости Латгалии на латгальском языке. Некоторые профессора-латгалы пытались придать латгальскому языку статус регионального или продвинуть тезис о том, что латышский язык имеет две формы письменности: балтиешу и латгальский. На это власти предупредили интеллигенцию, что если она хочет сохранить работу, то ей не надо лезть в политику. Издавайте, мол, на свои деньги стихи, рассказы, энциклопедии, и достаточно. Статус регионального языка получить, мол, нельзя, и виноваты в этом русские, ведь они после вас также попросят особый статус для своего языка. Так что, будьте добры, ради единения нации откажитесь от своего родного языка.

Все латгальское держится на энтузиазме тех латгалов, которые не желают поддаваться насильственной ассимиляции. Народные барды Ансис Атаолс-Берзинып, Юрис Островскис и другие своими песнями поднимают латгальский дух. Историк Марис Румакс создал латгальский флаг, и сейчас он является символом и олицетворением нарушенных требований латгальских съездов. Правда, на последнем празднике песни этот флаг рекомендовали не нести. Ведь в цвета флага Латгалии разрисовали карту сторонники автономии Латгалии. А одна мысль об автономии Латгалии преступна. Латгал Питере Луоцс за свои деньги содержит музей латгальской письменности. Общество «Крома колна бруолисте» восстанавливает замок латгалов, не каких-то придуманных «древних», а наших прямых предков.

Мы, латгалы, оптимисты и надеемся, что придет тот день, когда первого сентября на первом звонке прозвучат слова, что с сегодняшнего дня наши дети будут учиться на родном языке.

Мечислав Юрьевич Русаков Дискриминация в Эстонии

Мечислав Юрьевич Русаков,

директор Правозащитного центра «Китеж», председатель правления НПО «Русская школа Эстонии»

История вопроса

Традиция неравного обращения по отношению к русским в Эстонии ведет свое начало с советских времен. Учебные группы в вузах на эстонском языке были непропорционально больше, чем на русском. Эстонские служащие быстрее делали карьеры. Эстонским писателям было проще публиковаться, чем русским. В эстонских предприятиях зарплаты были выше, чем в русских. И так во всех сферах жизни.

Но на тот момент неравенство было в разумных рамках, и его всегда можно было обосновать защитой прав нацменьшинств. Эстонцы были национальным меньшинством в Советском Союзе. Едва зародившаяся в начале XX столетия эстонская элита была частично репрессирована, частично эмигрировала. Поэтому стояла задача в рекордно короткие сроки создать новую эстонско-советскую элиту.