Этничность, нация и политика. Критические очерки по этнополитологии

2. Для русских как большинства населения России и этнической общности никогда не были характерны массовые антиимперские настроения, напротив, в большинстве своем они воспринимали всю территорию СССР как свою этническую родину. Русский национализм зарождался в конце XIX века и до сих пор продолжает, за редкими исключениями, развиваться как «имперский национализм», ставящий своей задачей защиту единого пространства «русского мира»[431]. В конце 1980‐х годов, когда в союзных республиках начался процесс борьбы за национальный суверенитет и выход из состава СССР, большинство этнических русских поддерживали противоположную идею: сохранения единого Советского Союза, прежде всего как единого культурного пространства для общения с русскими, проживающими в разных республиках[432]. Правда, одно время имперские националисты из числа русских писателей в пику суверенитизму националистов из союзных республик позволяли себе пугать их тем, что Россия сама бросит союзные республики и отделится от Советского Союза. Эта идея ясно звучала в выступлении писателя Валентина Распутина на I съезде народных депутатов 1 июня 1989 года:

Здесь, на Съезде, хорошо заметна активность прибалтийских депутатов, парламентским путем добивающихся внесения в Конституцию поправок, которые позволили бы им распрощаться с этой страной. Не мне давать в таких случаях советы. Вы, разумеется, согласно закону и совести распорядитесь сами своей судьбой. Но, по русской привычке бросаться на помощь, я размышляю: а может быть, России выйти из состава Союза (аплодисменты), если во всех своих бедах вы обвиняете ее и если ее слаборазвитость и неуклюжесть отягощают ваши прогрессивные устремления? Может, так лучше? Это, кстати, помогло бы и нам решить многие проблемы, как настоящие, так и будущие. (Аплодисменты.)[433]

Примером такого же запугивания может служить и выступление одного из самых заметных идеологов русского имперского национализма Александра Проханова в журнале «Наш современник», являвшегося на рубеже 1980–1990‐х годов рупором подобной идеологии: «Цель России — Россия! Пора сбросить с себя кусающих неблагодарных соседей, вырваться из их урчащего клубка и остаться одним»[434]. Вместе с тем реальная идея суверенитета у русских националистов в те годы не выходила за пределы требований создания Российской компартии, Российской академии наук и особой республиканской столицы РСФСР, наряду со столицей Советского Союза[435]. А те, кто угрожал «сбросить с себя неблагодарных соседей», первыми после распада СССР определили его как трагедию для русских и России[436].

3. Несмотря на отсутствие антиимперских настроений у этнического большинства, в России в конце 1980‐х годов, так же как и в других союзных республиках, был отмечен рост протестных настроений, обусловленный общими для Советского Союза факторами: заметным отставанием уровня жизни советского народа по сравнению с Западом; острой нехваткой товаров народного потребления и падением их качества (обе проблемы обострились в 1980‐х); глубокими внутренними конфликтами конца 1980‐х (Карабахским, Приднестровским, Ферганским и др.); крупнейшими техногенными катастрофами; массовым недовольством старой, дряхлой (во всех отношениях) советской бюрократией в «эпоху похорон» (смерти трех подряд лидеров СССР). В 1980‐х стал складываться новый политический дискурс (первоначально в оппозиционной среде, а затем и в рядах ориентированной на реформы номенклатуры), основным содержанием которого была демонстрация отсталости советской политической системы, ее неадекватности современным требованиям. В этом новом дискурсе для характеристики отсталой политической системы и, одновременно, для объяснения главной политической причины архаики использовался термин «командно-административная система». Этот термин был введен в публицистический оборот в годы перестройки и сразу же подхвачен реформаторскими (горбачевскими) силами в КПСС[437]. Со временем критика такой системы распространилась и на саму компартию, именно в среде выходцев из КПСС раньше других созрела идея отмены шестой статьи Конституции, закреплявшей главенствующую роль партии в политической системе страны. Однако российский антикоммунизм и антисоветские настроения, не опиравшиеся на глубокие культурные основы, оказались, как мы еще покажем, очень недолговечными.