Это(а) твоя жизнь

И тут произошло нечто странное – сознание Мустафы раздвоилось. С одной стороны, первый Мустафа продолжал мыслить как Мустафа и наблюдал себя как-бы снаружи, одновременно находясь внутри себя. А с другой стороны, второй Мустафа, который почему-то находился снаружи себя самого, считал, что он наблюдает себя изнутри.

– Приветствую тебя в «Королевстве кривых зеркал», дружок! – со смешком проговорил второй Мустафа – весело, правда? Мало тебе задачек на сегодня, а тут еще я со своими приколами, да?

– Кто ты?! Кто ты?! – закричал внутри себя первый Мустафа, которому, в отличие от второго, было не до смеха.

– Да ты не бойся, пугливый малыш! – с издевкой в голосе продолжал второй Мустафа – я сейчас уйду, и ты забудешь меня, хотя и не исключаю вероятности нашей будущей встречи.

– Кто ты?! Кто ты?! – продолжал беззвучно кричать первый Мустафа. Ему казалось, что его похоронили заживо, заколотив в черный узкий ящик, в котором уже заканчивался воздух. Он был настолько напуган, что застрял на одной фразе «Кто ты?», не в силах произнести что-то еще.

– Внешне ты кажешься таким смелым и уверенным в себе, Мустафа, а на самом деле ты, оказывается, паникер, – презрительно сказал второй – и я не буду отвечать на твой вопрос, так как ты задашь его несознательно, да, впрочем, я бы не ответил в любом случае. А дальнейший наш диалог, который и диалогом-то назвать трудно, считаю продолжать бессмысленно. Тебе пора спать. Искренне желаю тебе спокойной ночи!

Матросы слышали, как Мустафа несколько раз повторил во сне «Кто-ты? Кто-ты?», после чего затих и лишь иногда судорожно вздрагивал.

***

По возвращении на фрегат после неудачных переговоров, Ибрагима заперли в кладовке вместе с корабельными швабрами, где он торчал в наказание уже несколько часов, сердясь на Грего, а еще больше на себя, за то, что свалял дурака, понадеявшись на людской страх перед пушками, рассчитывая на быструю сдачу города и похвалу капитана.

– И что ты теперь собираешься делать, гений подхалимства и король лжи? – спрашивал себя Ибрагим, и сам же отвечал.

– Пока еще точно не знаю, но мне нужен способ убедить капитана в моей полезности. Иначе, боюсь, что меня вышвырнут за борт раньше, чем наступит завтрашний день.

– Ты глуп, как пробка, Ибрагим! – продолжался странный разговор.

– Это еще почему? – возмутился на себя самого мороженщик.

– Да хотя бы потому, что ты еще жив!

– ???

– Ты удивляешь меня все больше и больше, Ибрагим. Подумай сам. Если бы капитан хотел убить тебя, то давно бы сделал это! А ты сейчас заперт в чулане и проводишь самосовещание. Как ты думаешь, почему ты еще не кормишь крабов на морском дне?

– Да, да, точно! Ты прав! – обрадовался мороженщик новой идее – как же я сразу не сообразил. Капитан имеет на меня какие-то виды. Не зря же, как только я предложил ему помощь, он сразу распорядился выдать мне шлюпку с матросами и доверил такое важное дело, как объявить его волю горожанам.

– Ну ты все-таки и балбес, Ибрагим, несмотря на то что прав в одном пункте. В конечном итоге, Хуан Карлос, похоже, и в самом деле желает тебя использовать. Вопрос, как? Ты обрадовался ответственному заданию и то, как легко его получил. А ведь это неспроста, Ибрагим! Капитан испытывал тебя, но ты не справился.

– Знаю, что не справился! – мороженщик огрызнулся – незачем каждый удобный момент тыкать меня в это носом, словно котенка в лужу! Лучше дело говори, раз такой умный! Что теперь будет?

– Ишь, шустрый какой. Сам дров наломал, а я отвечай? Не знаю я, что будет. Может у Белого Сокола не хватает рабочих рук и тебя назначат драить палубу, не случайно же ты сидишь в обнимку со швабрами. Наверное, это твои будущие друзья, знакомься! А вот оружие, я думаю, тебе вряд ли доверят.

– Драить палубу? – переспросил мороженщик – да, пожалуйста! Если удастся остаться на фрегате, то я выполню любую работу, чтобы загладить первый досадный промах и впоследствии втереться в доверие. А там, глядишь, добьюсь повышения, и капитан начнет ценить мои услуги.

– Что ж, Ибрагим, втереться в доверие – это то, что мне нужно. Пожалуй, в твою голову пришла первая здравая мысль за весь день. Прямо завтра и начнешь, а я буду помогать тебе по мере возможности.

– Прекрасно! Договорились, – мороженщик в уме пожал сам себе руки.

– Вот на этой положительной ноте предлагаю и закончить наш разговор, Ибрагим. Вряд ли завтра ты сможешь вспомнить хоть одно слово из него, но, по сути, это не имеет никакого значения. План выработан, программа заложена, а что еще надо? День был сложный, пора и честь знать. Притомился я что-то. Устраивайся насколько можешь удобно и засыпай. Спокойной ночи, Ибрагим!

– Спокойной ночи! – пожелал себе мороженщик.

***