Это Фоме и мне

Сама Брыся никогда не называла себя Брысей. Но так звали её другие, уже много-много лет, класса так с третьего. Белобрысая она была, эдакий белобрысик — белый брысик. Сейчас волосы Брыси были баклажанового цвета, но менять имя из-за этого было всё равно поздно.

Она выскочила в коридор, вся бодрая, спешащая.

— Привет, девчонки!

— А нельзя там у вас ещё вошками разжиться? — попросила Вика. — А то мы тех уморили…

— Да, где там ваш Рафик Гусейнов, может, на нём ещё поискать можно? добавила Лариска, видя, что Вика начинает стесняться.

Из двери «второй соматики» вышел врач, посмотрел на Брысю и её одноклассниц, и пошёл по коридору.

— Вот, пока врач вышел, идите на него гляньте! — Брыся мигом распахнула дверь.

Рафик Гусейнов ползал по полу. Он пытался заворачиваться в палас, но рядом всё время кто-то пробегал, Рафик гневно рычал и вылуплял глаза. Голова его продолжала представлять из себя квадрат, только уже тёмно-ворсиситый.

— Ишь, какой. — сказала Вика. — А живность на нём есть?

— Нет, нету. Вчера смотрели. — ответила Брыся. — Мы же его ещё и обработали.

— А такие вошки у него были хорошие, — вздохнула Вика, — я-то думала, наловим…

— Хе, не вопрос. Я сейчас тебе новых насобираю!

— Правда? — обрадовалась Вика.

— Спрашиваешь. У нас этого добра опять подвезли. В боксе сидят мать и сын Бубловы. Долго будут сидеть, у них ещё подозрение на одну инфекцию. Вы меня в коридоре подождите, сейчас день, сами понимаете… давай, куда собирать?

— Стой. А если эти Бубловы с инфекцией, значит, у них и вши с инфекцией? — вдруг опомнилась Вика.

— Вряд ли. Их подозревают на дифтерию, они имели контакт с носителями. Мы этих Бубловых больше для острастки и для профилактики держим. Чтоб мамаша знала, как со вшами приезжать.

— А, ну тогда ладно. — заявила Лариска.

Вика протянула Брысе тонкую пластмассовую баночку из-под майонеза, на крышке которой были заблаговременно проделаны дырки. Брыся взяла её и скрылась.

Лариска определённо хотела что-то сказать, но Вика была, кажется, занята своими мыслями — она стояла, опустив голову и глядя на мокрые носики ботинок. Вот она вытащила блокнот и ахнула:

— Ой, Ларис, нам надо бежать! Если мы на электричку сейчас опоздаем, то там будет большое «окно», то есть перерыв, электрички три часа ходить не будут!

— О-го-го… А всё из-за Брыси, чего она там копается, — Лариске всегда должен был кто-то быть виноват, такой уж была она человек.

Но Брыся уже выходила из двери.

— На, Вик. Это, конечно, не лучшие экземпляры, с Рафиковыми не сравнятся, но всё равно — вши, как вши. Тоже четыре штучки.

— Мелковаты, — сказала Вика, заглянув в банку, — но ничего, как говорится «мал клоп, да вонюч»…

— Во-во, лечебная польза такая же будет. — подтвердила Лариска. — Ну что, пойдём? — Ей очень не хотелось ждать под дождём электричку, если они, всё-таки опоздают.

— Мы побежим, хорошо? — засовывая банку в пакет и в сумку, сказала Вика Брысе. — Мы на электричку спешим. Туда ж ехать — вообще к чёрту на кулички. Спасибо ещё раз!

— Ну, этих не уморите! — крикнула Брыся вслед.

— Нет!

Но они всё-таки опоздали. Электричка показала свой хвост, когда Вика и Лариска только высыпались из автобуса, застрявшего в недлинной, но всё-таки пробке. Дождь лил, не переставая, на пустой железнодорожной платформе не осталось ни человека, ни собаки, только Вика с Лариской под одним зонтиком. Каждую минуту Вика вытаскивала банку и смотрела, как там вошки, не задохнулись ли. Из-за этого она постоянно вылезала из-под зонта, беспокоила Лариску, и Лариска была совершенно не рада, что поехала с Викой в такую погоду.

— Надо идти в вокзал и ждать там. — сказала Вика.

Но в здании вокзала оказалось ещё хуже, чем на улице. Откуда-то задувал вокзальный сквозняк, хотя в этот день ветра не было. Везде на полу были лужи, сырость пробирала до костей, и как два бомжа, что устроились спать в уголке на креслах, всё это терпели?..

— Может, тут буфет есть? — предположила наивная Вика, — бывают же на вокзалах буфеты?

Но буфета, конечно, не было. Вернее, дверь с надписью «Буфет» была, но года три ею не пользовались уже, это точно.

— Может, всё-таки есть ещё электричка какая-нибудь скоро? — с надеждой спросила Лариска и подошла к окошку билетных касс. Но и окошко было заложено доской изнутри.

— Нет, видишь, в расписании когда ближайшая — как раз через два часа сорок минут, — сказала Вика, — поэтому и кассирша забаррикадировалась. Они всегда так делают, когда долго электричек нет.

— Что же делать? Домой, наверно, надо ехать. — Лариска откровенно застучала зубами. — Не мёрзнуть же тут…

— Это время терять. Пока я до дома доеду, перерыв кончится, да пока обратно — ещё больше времени потеряю. Нет, я останусь. А ты, Ларис, может, поедешь? Чего ты будешь тут со мной мёрзнуть. — сказала Вика. — Поезжай, а?

Но Лариска мужественно заявила, что никуда она одна не поедет. Они сели на липкие холодные кресла и посидели две минуты.

— Лариса! Придумала! — Вика даже подскочила. — Мы пойдём в библиотеку. Там подождём и погреемся.

— В какую ещё библиотеку? — сто лет Лариске библиотеки летом были не нужны.