Это я тебя убила

Я останавливаюсь как вкопанная и, поднеся руку ближе к глазам, разжимаю кулак. Снова всматриваюсь в серебряный профиль, даже не пытаясь отрицать очевидное. Это не просто вещь. Скорфус знал что-то – что-то, что долго скрывал и за что… поплатился? А Эвер? Нет, нет, все-таки вряд ли это сделал он, и может, спешными словами я ранила его. Он казался потрясенным и расстроенным, не озлобленным. Он даже не мог встать. И на меня, и на Скорфуса он смотрел затравленно, обреченно, и…

Я переворачиваю ладонь. Монета звонко падает на пол в оглушительной теплой тишине. Я запоздало, с удивлением отмечаю, что миновала уже несколько дверей, почти добралась до поворота, но не вижу ни одного дозора. Хотя еще когда я шла к Эверу, они вроде были.

Хмурюсь. Глубоко вздыхаю, пытаясь зацепиться мыслью хотя бы за это. Не получается – и я просто начинаю ругать себя. Боги… что на меня вообще нашло? Зачем я вылетела за дверь как крыса с подожженным хвостом, почему больше ничего не спросила, почему не подошла и хотя бы не всмотрелась? Я же никогда так не поступала. У меня достаточная выдержка и трезвый ум. Или… почему я не пошла, например, к Рикусу, не ткнула монету ему в нос с гневным «Так, что это за дрянь?». Усмехаюсь, даже становится легче. Да. Вот так и надо сделать. Минутную слабость я себе, конечно, прощу, все-таки у меня был трудный день, трудная неделя, да что там, трудный год и довольно трудная жизнь. Но какое бы безумие ни происходило, я ведь справлюсь, справлюсь со всем и, надеюсь, даже пойму, почему Скорфуса кто-то за что-то…

Горло петлей захлестывает тошнота, почва мыслей на этом месте становится снова зыбкой.

Может, и пойму. Но смогу ли помочь? А хотя бы отомстить?

Ладно. Я ведь должна попытаться. А сейчас серьезно, где…

Слабое движение за спиной и легкий шум заставляют быстро обернуться.

– Так, это что!..

Я жду, что поймаю спешно встающего на положенное место целера, хотя бы одного, но… коридор по-прежнему пуст. Лучи солнца из окон рассекают его, оставляют неровные ярко-рыжие квадраты на выщербленных камнях. Где мои солдаты? Где все? Единственный, кроме меня, по чьему приказу они могли бы оставить посты, ведь Илфокион. А ему они зачем сейчас?

Развернувшись, шагаю в ближайший закатный квадрат. Громко кашляю: хочу еще раз намекнуть, что заметила нарушение приказа. Нет, из-за поворота никто не спешит. И вообще не происходит ничего. За всеми дверьми мертвая тишина.

Рассеянно смотрю вперед, вслушиваясь в тихое чириканье птиц и отдаленный шум деревьев. Прежние мысли – вернуться в комнату Эвера или сначала поговорить с Рикусом – все еще кажутся разумными, но теперь их что-то теснит. Смутное ощущение неправильности, разлитое прямо в воздухе. Размышляя, снова отступаю и наклоняюсь поднять монету. Надеваю ее на шею, где больше нет церемониального украшения. Делаю сразу пять шагов – к папиной двери – и прижимаюсь к ней ухом. Возможно, этот день измучил меня. Возможно, я не могу верить себе, раз на месте Эвера мне померещилось боги знают что. Но я готова поклясться… край моего зрения поймал человека, скользнувшего к этой створке. И теперь он по ту сторону.

Вероятно, это был отлучавшийся часовой, которого свои встретили тихо. Может, он принес всем еду, воду, карты? Целеров ведь полно там, внутри, мы не ослабили дозоры даже сегодня. Именно потому, что их полно там и есть еще медики, я не побежала в ярости выставлять новый караул: уверена, стража вот-вот покажется или как-то выдаст свое разгильдяйство. И все же…

– Эй, вы там… – Но властный оклик звучит, будто я простыла.

Меня тревожит что-то, что я даже не могу обрисовать, проговорить. Что-то, отчего все внутри опять натянулось струной, а желудок сжало. Даже тень под ногами, закатная тень кажется неестественно длинной, темной и грязной. Будто и не тень вовсе. Будто…

Кто-то кричит. Кричит там, у отца, хрипло, надсадно, а потом замолкает резко, словно ему зажали рот. Я распахиваю дверь опрометью, даже не думая, – и шагаю за порог.

– Так, ну хватит, чем вы там…

Я все еще не уверена в своем рассудке, здравая часть меня не ждет ничего, кроме удивленных взглядов собравшихся за картами солдат. Поэтому я не готова к тому, что споткнусь. Что внутренняя ручка, странно нагретая, словно вырвется из моей руки и дверь захлопнется. Сама.

– Привет. Ну наконец-то.

Клио, стоящая у постели моего отца, незнакомо улыбается, обернувшись через плечо. И резко заносит над ним ослепительно сверкающий, залитый солнечным маревом меч.

Это моя Финни. Которая почему-то не обжигает чужие руки, не вырывается, молчит. Острое осознание настигает меня, уже когда я кидаюсь вперед, когда выставляю ладонь, пытаясь выбить оружие волшебством, – и спотыкаюсь опять, точно мне подрубили ноги. Не просто падаю. Ушибаюсь, врезавшись в знакомый деревянный предмет. Тумба. Рядом со мной что-то грохается на пол и звонко разбивается; на миг жмурюсь, спасаясь от разлетающегося стекла.

– Какого…