Это я тебя убила

– И прекрати звать меня этим плебейским именем! – сплевывает она вместе с кровью мне в лицо. – Что, не узнаешь, маленькая гадина?

Оглушенная, дезориентированная, испуганная, я не успевают ни ответить, ни вырваться – она трясет меня, как охотничий пес – дохлую птицу; комната бешено вращается: углы, отец в постели, черные сгустки, скребущая рука, дверь…

– Хочешь знать, что ты сделала? Ты родилась! – Под мой хрип она устремляется куда-то спиной вперед и выбивает окно. Она летает с убийственной легкостью, она в принципе летает, и хотя у нее нет метки волшебника…

Я ведь знаю одного, который умел так же. Одного, который когда-то тоже владел Финни.

Знаю, как мы ни стараемся не упоминать его имя.

Эвер

Они обрушиваются на меня разом – десятки криков и проклятий.

«Сдохни!»

«Это все ты!»

«Из-за тебя!»

«Смотри, она жива, но ей нет дела даже до собственных друзей!»

«Думаешь, есть до тебя?»

«Иди за ней!»

«Убей ее!»

Я зажимаю уши, сгибаюсь, пытаюсь скрыться, но тщетно. Почему они снова здесь? Почему? Словно разбилась на осколки какая-то защита, защита, что давали мне то ли слова Скорфуса, то ли дурнота и раскаяние. Больше ничего нет. Голоса нашли меня, и они все множатся.

Получается наконец встать, и, шатаясь, я иду к окну. Не знаю, почему туда, не к двери – может, в надежде, вдруг ветер с моря, прохладный и соленый, вернет мне хотя бы тень рассудка. Покажет, что делать. Поможет дышать. Нет. Желудок скручивает, я сгибаюсь снова, всем весом навалившись на подоконник, но из горла ничего не вырывается – нечему. Кот мяукает под ногами, обеспокоенно трется, и, пытаясь сделать еще хоть шаг, я чуть не спотыкаюсь об него. Ловлю взгляд. Тщетно. Это больше не взгляд разумного существа, которое может дать совет или хлесткую отрезвляющую затрещину криком «Слабак!». Кот открывает рот и мяукает еще раз, его глаз даже не может встретиться с моими воспаленными, слезящимися глазами. Он ничего не понимает, но вряд ли ему хорошо рядом со мной, окутанным облаком страданий и безумия. Тянусь хотя бы погладить его. Думаю о том, что с ним будет. Судя по тому, как повела себя Орфо… она, возможно, не сумеет принять его таким. Для нее это как видеть труп. И ради чего…

– Прости, – шепчу я, когда пальцы касаются шерсти на макушке.

Даже она незнакомая, слишком мягкая, слишком… небожественная. Кот капризно выворачивается из-под ладони, я выпрямляюсь, и новый приступ дурноты заставляет навалиться на подоконник еще сильнее. Рвотный спазм не приводит ни к чему, кроме кашля.

«Убей ее!»

«Убей!»

«Догони и убей!»

– ХВАТИТ!

Мой крик звенит по комнате, пугает кота, попятившегося на несколько шагов. Я запускаю пальцы себе в волосы, дергаю, пытаясь прийти в себя, и снова вспоминаю его слова.

«…и то, что ты иногда видишь и слышишь, по крайней мере часть из этого…»

Часть. Значит, меня что-то связывает с Подземьем. Значит, похоже, со мной говорят… души из Роя? Значит, я не должен слушать их, не должен даже думать об их словах. Они пытаются сделать со мной что-то. Вроде того, что сделали с Идусом и Сэрпо. Разве это понимание не должно хоть немного исцелить меня? Что я не болен, что я в уме, что у меня просто есть враг, опять есть враг, с которым мне придется бороться? Что я…

Нет. Нет. Не должно, потому что мне не хватит сил.

Я смотрю на море, прижавшись лбом к правой, закрытой створке окна. Она недостаточно холодная, чтобы облегчить головную боль, но в этой позе я словно обращаюсь в камень, и даже крики звучат глуше, отдаленнее. Вдох. Выдох. Они замолчат, сейчас замолчат, я соберусь, а потом вернется Орфо, и мы по-настоящему поговорим. Она вернется. Я знаю ее слишком хорошо. Новая, взрослая она точно не отступится. Она даже не будет кричать.

Я высовываюсь в окно, подставляю лицо ветру. Я уже не проклинаю себя за то, что сразу не побежал за ней – как ни хотел. Тогда меня предали ноги, а потом я понял: ей нужна хотя бы пара минут, чтобы собраться. Так же, как была бы нужна мне, если бы такое обрушилось на меня. Так же, как была бы нужна мне, если бы с важными для меня существами произошло такое. Но она вернется. Вернется раньше, чем вернулся бы я: она сильнее меня. Я думаю об этом, медленно отводя взгляд от плещущегося в сонном ритме моря, от оранжево-золотой полосы закатного пляжа, поднимая глаза и скользя взглядом по соседним замковым окнам…

Одно из них взрывается осколками. Из него стрелой вылетают две фигуры, кричащие и сцепившиеся в яростный клубок. Становятся темными силуэтами на фоне багровеющего зарева. И падают туда, вниз, за тонкую гряду скал. К воде.

Я успеваю узнать их. Я бегу в коридор, но дверь не хочет открываться сразу; чтобы справиться с ней, приходится несколько раз врезаться в нее плечом и разодрать клочья какой-то черной мерзости, покрывшей весь проем. Что это? Что…