Это их война

Всего в нескольких сантиметрах надо мной, нависая, стояла обеспокоенная женщина. Она аккуратно трясла мои плечи, продолжая просить проснуться. А я, все еще пребывая в некоторой растерянности, пыталась сообразить, где я и что вообще происходит. Проморгавшись несколько раз, я привстала на локти и наконец-то смогла разглядеть стоящую рядом женщину. Я ее сразу узнала. Марина Андреевна протянула мне стакан с прозрачной жидкостью и все еще с тревогой попросила:

— Выпей.

Я, молча, повиновалась ее просьбе, обжигая засохшее горло холодной водой. А потом с неподдельным интересом осмотрелась вокруг, восстанавливая в памяти картинки минувшего дня.

Вот я в аэропорту, провожаю Павла и маму в столицу.

Вот, пропитанная дешевым перегаром, Тохина квартира. Разбросанная мебель. Страшная вонь. Ругань.

Вот его грязные руки на моих губах. И гнусные угрозы в мой адрес.

А вот… Дима. Его слепая ярость и мое спасение.

Которое заканчивается истерикой и новым приступом злости.

Дорога. Длинная холодная дорога и леденящий душу смех.

Бегство. Страх. Отчаяние.

И снова он… Мое спасение.

А дальше ничего. Словно следующие несколько часов моей жизни были нагло вырезаны из памяти.

Пустота. Черное пятно. Беспамятство.

Возвращая взгляд к обеспокоенному лицу женщины, я расслабленно улыбнулась, понимая, как я счастлива снова оказаться дома. В своей спальне. В своей кровати.

— Спасибо, — протянула я, ставя опустошенный стакан на прикроватную тумбочку. — А который сейчас час?

— Она еще спрашивает? — Марина Андреевна прислонила ладонь к моему лбу, а потом с облегчением добавила. — Слава Богу — это не жар. А то с вами двумя, я бы точно сошла с ума.

Я вопросительно приподняла бровь:

— Двумя?

— Ну, да. Только Диму лечила, теперь думала и тебя придется.

— А, что с Димой? — Услышав имя парня, я непроизвольно замерла, а когда узнала, что он болен, так вообще перестала дышать в ожидание маминого ответа.

— Кто его знает. — Пожала плечами Марина Андреевна. — Сильный жар. Дала ему жаропонижающее, но не знаю, поможет ли. Он же такой настырный у меня. Еще с утра говорила, что надо в больницу. А он все терпит. Думает, само пройдет.

— М-м-м… — Протянула я вместо ответа.

— Так что не знаю, поможет или нет. — Женщина развела руками, а потом, словно спохватившись, снова посмотрела мне в глаза и, прищурившись, добавила. — А ты не хочешь ничего мне рассказать?

— Я? — Не сразу поняв, о чем речь, удивилась я.

— Да, ты. Не на шутку нас с Павлом перепугала. Сначала к ужину не спустилась, потом трубку не берешь, когда муж звонит. Я уже столько себе напридумывала, пока сюда шла. Так что сейчас просто требую, знать правду.

И я рассказала Марине Андреевне все, как было, упуская только те моменты, которые непосредственно были связаны с Димой, Тохиными угрозами и случаем на дороге.

Спустя час, оставшись одна, я перезвонила Павлу и, извинившись за своё молчание, пересказала все то же самое. И только потом наконец-то смогла расслабиться и подумать обо всем, что сегодня случилось.

Глава 13

Элина

Полностью погрузившись в воду, обычно испытываешь два чувства — приятную расслабленность и боязнь утонуть. Я любила сочетать эти чувства. Особенно в те моменты, когда одиночество накрывало с головой или просто хотелось отвлечься. Сегодня был именно такой день. Затаив дыхание, я ушла под воду и, прислушавшись к своим ощущениям, попыталась вытолкнуть все мысли на поверхность. Но они не желали отпускать. Прошедший день был настолько насыщенным на эмоции, что я непроизвольно возвращалась к ним опять и опять. Перед закрытыми глазами то и дело возникали картинки, которые выворачивали душу наизнанку. Они, как вспышки фотоаппарата, вспыхивали и гасли, не задерживались надолго, часто менялись, сводили с ума.

Вот Дима набрасывается на Антона и начинает бить его в живот. Его удары безжалостны и неконтролируемы. А взгляд полон ярости и беспощадности. Бросаюсь на спину, пытаясь оттащить. Мной руководит страх. Вот только чего боюсь больше, сама не знаю. То ли зверя, который в нем проснулся, то ли того, что он может убить. Бьюсь в его спину, как рыба об лед. Но все безрезультатно. Он непробиваем, как сталь. Непоколебим, как скала. Продолжая наносить удары, не чувствует ничего кроме жажды. Жажды уничтожить. А я, борясь с подкатившей к горлу паникой, в очередной раз бросаюсь на него со спины и вгрызаюсь в горячую плоть зубами. Нечеловеческий рык заставляет вжать голову в плечи, закрыть глаза. Дима в одну секунду отбрасывает меня в сторону и я, отлетая, бьюсь плечом о стену. Зажимая рот ладонью, чувствую металлический привкус крови. И нестерпимую боль. Оборачиваюсь. Он смотрит так, будто вот-вот плюнет в лицо. Мне не приятен его взгляд. Морщусь. И, сползая по стене на пол, мечтаю провалиться сквозь него.