Это их война

Подушечки пальцев бьет мелкая дрожь. Кости ноют, будто их переломали, а кожа горит, словно прикасалась к раскаленному железу. Каждая клеточка тела изнывает от боли и хочется кричать. Заламываю руки, хрустя костяшками пальцев, и издаю хриплый стон. Сегодня я бесповоротно предал отца. И это рано или поздно меня убьет…

***

Элина

Второй час ночи, а сна ни в одном глазу. Сижу на постели и рассматриваю свадебную фотографию. Обвожу указательным пальцем лицо Павла, восстанавливая в памяти тот день. Тогда казалось, что все изменится. Не будет больше слез. А вместо прежней боли и одиночества придут счастье и любовь. Ведь рядом будет он… Павел. Тот человек, который стал для меня спасением, отдушиной, целым миром. Пленив своей искренностью, честностью, надежностью, он подарил мне новую жизнь. А я, обещавшая всегда быть верной и любящей женой, сегодня его предала. Исковеркала наши чувства, отношения. И теперь, бесконечное число раз обводя контур его взрослого красивого лица, пыталась найти себе оправдание. Но его не было. Я не знала, как это могло случиться. Что мною двигало в тот момент. И почему вместо того, чтобы поставить Дмитрия на место, я позволила ему себя поцеловать.

Также я не понимала, зачем это понадобилось Дмитрию. Что он хотел этим доказать? Ведь получается, что мы вдвоем предали Павла. Этот поцелуй не был невинной шалостью двух подростков. Слишком сильные и противоречивые эмоции он во мне пробудил. Страшно было себе признаться, но никогда прежде я не испытывала такого наплыва страсти. Никогда прежде не теряла головы от обычного касания мужчины к моему телу. Порой даже казалось, что вся та сносящая все на своем пути страсть, бывает только в тех книгах, которые я так любила читать. А в жизни все более приземленное и естественное. Я не верила, что смогу когда-нибудь потерять над чувствами контроль. Моя любовь к Павлу была безусловна. Таковой и оставалась. Вот только этот поцелуй что-то надломил во мне. А что, для меня самой оставалось загадкой…

Касаясь своих припухших губ, я понимала, что до сих пор думаю о нем. Смотрю на Павла, а в мыслях его сын. Я только сейчас поняла, как они не похожи. Ни внешне, ни внутренне. Совершенно разные. Полные противоположности друг другу. Если Павел — это идеал доброты и порядочности, то Дима — воля, гордость и сила. Именно эти качества читались в его непоколебимом взгляде, устремленном на меня. Я робела перед ним, ноги отказывались меня нести, внутри все кипело, и было готово в любой момент вырваться из груди раскаленной лавой, но каждый раз, оказываясь в поле его зрения, я старалась держаться из последних сил, выражая всем своим видом непринужденность, расслабленность и спокойствие.

А сегодня… Сегодня все вышло из-под контроля. Я до сих пор помню его глубокий взгляд. В глубине которого затаилась настороженность и грусть. Сегодня он был иным. Другим. Не таким, как обычно. Казалось передо мной совсем незнакомый мне человек. Тот Дима, которого я знала прежде, исчез. Испарился. А на его смену пришел новый: ранимый, чувствительный и нежный. Он смотрел так, что невозможно было отвести взгляда. Гипнотизировал. И я поддалась. Падая в пропасть его океанов, я, затаив дыхание, забыла, кто он, кто я. Осторожное касание его пальцев к моим губам стало последней решающей каплей, после которой все полетело к чертям и я позволила случиться необратимому. Я ответила на его прикосновение, обхватив палец губами, а потом раскрылась для поцелуя. В тот момент я ни о чем не думала.

А сейчас… Сейчас, вновь и вновь обдумывая случившееся, чувствовала, как вина перед Павлом съедает меня изнутри, как больно сжимается сердце. Я не представляла, как буду смотреть ему в глаза, как буду жить с этим. Этому не было оправдания. Я предала Павла. Предала себя. И это медленно, но верно убивало меня, причиняя невыносимо сильную боль.

***

Дмитрий

Все самое необходимое собрано. Осталось дождаться утра и оповестить ба о своем решение съехать к Ритке. Не могу больше оставаться в доме. Ее близость убивает. Шарахаюсь любого шороха, как пятилетний пацан. Кажется, что она сейчас войдет и все… Пиши: «пропало». Боюсь снова не сдержаться. Эта девчонка с самого начала сносила крышу, но сегодня все зашло слишком далеко. Настолько, что я зарекся больше никогда не оставаться с ней наедине, не подходить, не смотреть, не говорить… Избегать любого прямого контакта. Это не должно повториться. Она — жена моего отца. Моя мачеха. И все, что нас может связывать — это отец. Отец, которого я предал.

Предал… Как же жестоко реальность бьет по сердцу. Сегодня я переступил черту. Я все это время ненавидел ее. А сейчас ненавижу нас двоих. Ее за то, что ответила. Не оттолкнула, хотя могла… Должна была. А себя за то, что рядом с ней терял самообладание. Забывал про все на свете. И мечтал прикоснуться к тому, что мне не принадлежало. О чем даже думать было неправильным. Запретным. Опасным. Она делала меня другим. И это злило.