Это их война

— Нет! — ее правая ладонь поднялась резко вверх, приказывая мне замолчать, а потом медленно опустилась. — За свои шестьдесят семь лет я научилась доверять своим глазам. Только им. Так что не ври мне, внук. Не ври. — Слово «внук» больно резануло по сердцу. За двадцать пять лет ба ни разу не позволила себе сказать это слово в такой грубой раздраженной форме. А сегодня… Сегодня ее можно было понять. — Ты… Ты ведь всегда был для нас всем. Получал все, что захочешь. Когда захочешь. Паша выполнял все твои капризы… А что в итоге? Так ты благодаришь его за жизнь, о которой мечтают миллионы? Я до последнего отказывалась верить Ритиным словам, которая слезно убеждала меня в том, что ты ушел от нее к Элине, но ее боль была настолько искренней, что я вынуждена была прийти сюда, чтобы окончательно убедиться в том, что девушка ошибается, но нет. Рита была права. Теперь я это вижу. Вижу, как низко ты пал. Это самый настоящий нож в спину. Который никто из нас не заслужил…

Ба говорила медленно и угрожающе тихо. От ее голоса по телу бегали мурашки, а в жилах стыла кровь. Она прожигала меня взглядом, полностью игнорируя Элину, которая все это время стояла чуть в стороне от меня, зажимая ладошкой рот. Ее испуганный взгляд бегал от меня к ба и обратно. Мой — стойко выдерживал бабулины обвинения, не смотря на то, что внутри все кипело и готово было взорваться.

Я старался переварить всю полученную за последние пять минут информацию. Но мысли настолько быстро сменяли одна другую, что как я не пытайся собраться с ответом, ничего разумного в голову не приходило. Одно было ясно точно. Первого, кого я убью, когда все прояснится, будет Ритка.

— А ты?.. Ты — глупая девчонка… — Ба перевела свое внимание на Элину, пригвоздив к ней свой испепеляющий взгляд. — Вот что называется, пригрели змею на шее. Как ты могла? Строила из себя святую невинность, а на деле оказалась распутницей. За спиной у собственного супруга закрутила роман с его сыном.

Ба развела руками, а потом резко схватилась за грудь. Я мгновенно подбежал к ней, но она снова меня остановила.

— Нет. Не тронь меня. Видеть вас двоих не желаю. — А потом снова посмотрела на девушку. — Слава Богу, вещи собраны. Надеюсь, теперь тебя здесь ничего не держит. Убирайся из нашего дома. Убирайся из жизни моих детей.

Ба указала на дверь. После чего Элина посмотрела на меня. Я понимал, что должен что-то сделать, но вместо этого стоял и молчал, позволяя ба распоряжаться нашими жизнями. Не знаю, что девушка увидела в моих глазах, но в ее я увидел надежду, которая сменилась разочарованием и болью непролитых слез. Девушка, молча, схватила телефон и выбежала из спальни, ни разу не обернувшись.

— Теперь твоя очередь собирать чемоданы. Думаю, ты засиделся дома и пора бы вспомнить про учёбу. Не забывай впереди ещё год. Хотя бы в этом не подведи отца.

Хладнокровие ба заставило меня передернуть плечами. На её лице не дёрнулась ни одна морщинка. Развернувшись, она подошла к двери и через плечо кинула:

— Надеюсь, расстояние поможет тебе осознать свои ошибки и раскаяться.

На этих словах ба вышла из спальни, преднамеренно хлопнув дверью. Отчего по моей спине пробежался табун колючих мурашек.

***

Элина

Какая же я дура. Самая настоящая наивная дура.

Обещала же сама себе, что больше никогда не подпущу. Буду держаться на расстоянии. Начну жизнь с нуля. Но снова не смогла остановить.

Когда его руки обвили меня за талию, все сомнения полетели к черту, и я стала ждать продолжения, чувствуя себя в полной безопасности, которую могли подарить только руки любимого мужчины. Я слышала его учащенное дыхание. Его сердце билось с моим в унисон. Стоило ему коснуться губами шеи, как желание ощутить его поцелуи стало сильнее любых обид. Любых запретов. В это момент я была просто женщиной. Обычной влюбленной женщиной, нуждающейся в тепле его рук. И все потеряло значение. Больше не было ничего. Только он и я. И наше маленькое хрупкое счастье.

Но вошедшая в комнату Марина Андреевна спустила нас с небес на землю. Ее слова, как хлыст, били по самым больным местам. И самым страшным было то, что они были правдой. Правдой, от которой последние отголоски надежды рушились в одночасье. Но даже не это стало последней каплей моей веры в нас. Ею стал взгляд. Взгляд до боли любимых синих глаз, который сказал о том, что это все. Бороться дальше смысла нет.

Схватив с трельяжа телефон, я выскочила из комнаты, а потом и из дома. Не давая себе ни минуты для раздумий, прыгнула в машину и дала по газам. Единственное, о чем сожалела, что не сделала этого раньше. Надо было сразу уезжать. Потом бы вернулась за вещами. Когда все стихло. Вот только какие-то невиданные силы держали меня здесь до последнего.

Размазывая по щекам слезы, я неслась вперед, не видя дороги. Стало неважным, куда ехать. Я просто ехала, задыхаясь от боли, которая, как серная кислота, разъедала меня изнутри, заставляя плакать в голос и кричать не своим голосом о том, что стало той самой точкой невозврата, после которой все изменилось. И я в том числе…