Это рискованно (ЛП)

  Она услышала его слабый, раздраженный вздох. Они лежали лицом к лицу, завернувшись в тонкие одеяла, которые Диана Мандей приготовила для своих жильцов. Теперь, когда Джин высох, холод уже не казался таким мучительным. В лагере она знавала и похуже. И твердая земля.

  — Сегодня мы убили двух человек, — сказала она, и голова мальчика снова раскрылась перед ее полузакрытыми глазами.

  "Это было необходимо. Это не было предметом рассмотрения».

  «Я уже не тот человек, которым я был, когда проснулся сегодня утром».

  «Ты более сильный человек».

  Возможно. Была ли это сила? — спросила она. Этот бодрствующий сон? Эта застывшая дистанция от событий? Возможно, так оно и было.

  «Рай ждет нас», — сказал Фарадж. "Но еще нет."

  Верил ли он этому? — спросила она. Что-то в его голосе — косая, чуть ироничная нотка — заставило ее засомневаться.

  «Кто ждёт тебя в этом мире?» спросила она. Он говорил о родителях и сестре. Была ли жена?

  «Никто не ждет».

  — Так ты никогда не был женат?

  Он молчал. Сквозь темноту она почувствовала сильное сопротивление своим вопросам.

  «Завтра мы можем умереть», — сказала она. — Сегодня вечером, конечно, мы можем поговорить?

  — Я никогда не был женат, — сказал он, но по его тону она поняла, что кто-то был.

  — Она умерла, — наконец добавил он.

  "Мне жаль."

  «Ей было двадцать лет. Ее звали Фарзана, и она была швеей. Мои родители хотели для меня кого-то хорошо образованного, и таджичка, а она не была ни тем, ни другим, но они… она им очень нравилась. Она была хорошим человеком». Он замолчал.

  — Она была красивой? спросила Джин, сознавая, даже когда она говорила о бестактности вопроса.

  Он проигнорировал ее, и Джин, беспомощная, смотрела на неровный полумесяц ночного неба. Никогда еще расстояние между ними не было таким огромным. Из-за быстроты, с которой он приспособился к своему окружению, было легко забыть, что он пришел из мира, который настолько отличался от нашего, насколько это вообще возможно.

  — Расскажи мне о ней, — попросила она, чувствуя это на каком-то уровне, и, несмотря на его протесты, он хотел поговорить.

  Он заерзал в своем одеяле и почти минуту молчал.

  "Ты хочешь знать? Действительно?"

  — Я хочу знать, — сказала она.

  Несколько долгих мгновений она прислушивалась к его дыханию.

  — Я был в Мардане, — начал он. «В медресе. Я был старше большинства других студентов — мне было уже двадцать три или двадцать четыре года, когда я туда попал, — и в религиозном плане я был гораздо менее экстремальным. На самом деле я думаю, что временами они разочаровывались в моем спокойном отношении. Но я был в состоянии сделать себя полезным в этом месте, помогая с администрацией, наблюдая за строительными работами, которые они сделали, и следя за тем, чтобы два старых такси Fiat, которыми они владели, оставались в рабочем состоянии. Я пробыл там почти два года, когда пришло письмо из Даранджа в Афганистане, в котором говорилось, что моя сестра Лейла вот-вот обручится. Этот человек был таджиком, как и мы, и, как и мы, он надеялся попытаться переселиться в Пакистан. Однако теперь он потерял надежду устроиться там на законных основаниях и решил вернуться в Душанбе, и мои родители решили сопровождать их. Однако сначала должно было состояться празднование помолвки.

  «Как старший брат Лейлы я, естественно, был важным гостем, но мой отец беспокоился, что, если я пересеку границу с Афганистаном, я не смогу вернуться в Пакистан. Я решил рискнуть, отчасти потому, что хотел присутствовать на обручении, а отчасти потому, что собирался жениться сам. Некоторое время у меня было понимание с Фарзаной, дочерью патанской семьи, которая жила недалеко от нас в Дарандже. Обменялись письмами и подарками, и было решено, что мы… мы созданы друг для друга судьбой.

  «Как бы то ни было, я снова пересек границу и поехал в Дарандж в кузове грузовика, направлявшегося в Кандагар. Я приехал в день обручения, встретил Халида, за которого должна была выйти замуж моя сестра, и в ту же ночь начались торжества. Было обычное пиршество, затянувшееся до поздней ночи, и обычное приподнятое настроение. Вы должны помнить, что в жизни этих людей было очень мало возможностей для радости, поэтому нельзя было упускать шанс танцевать, петь и запускать фатакары - самодельные фейерверки .

  «Я первым увидел американский самолет. Это не было таким уж необычным зрелищем в этом районе — операции вокруг Кандагара и на границе проводились регулярно — и их обычно игнорировали. Жители Даранджа по большей части ненавидели талибов, но они также не питали любви к американцам и не оказывали никакой помощи группам по сбору разведывательных данных, которые время от времени пробирались через деревню.