Это - убийство?

— Неужели? — Ривелл про себя удивился сообразительности этого Моттрэма, который сумел так легко его разгадать, да еще вместить свою догадку в одну-единственную фразу. — Ваша гипотеза очень интересна, молодой человек, но, увы, я всего лишь секретарь доктора Роузвера.

— Да, сэр, но я подумал, что это вроде прикрытия, каким пользуются сыщики, когда расследуют всякие случаи…

— Однако вы чертовски много знаете о работе полиции! — улыбнулся Ривелл.

— Да, сэр. Мой отец — полицейский.

— Понятно. Но я все-таки не полицейский. Так что вы ошиблись.

— Извините, сэр.

— Ничего-ничего. Хоть я и не полицейский, но интересуюсь делом Маршаллов. Если у вас есть интересные сведения, я был бы рад услышать.

— Это не насчет Маршаллов, сэр. Это касается мистера Ламберна. Я подумал, что даже если один из братьев Маршалл был убит, то ведь и мистер Ламберн мог быть убит!

Ривелл постарался сохранить самообладание и придал голосу суровость:

— Милый юноша, вы сами не знаете, что говорите! Разве вы не читали интервью директора школы в газете? Наверняка читали. Директор заявил, что, скорее всего, никакого убийства вообще не было. А вы, не обращая внимания на авторитетное заявление, болтаете об убийстве! Стыдно, Моттрэм! Вы, безусловно, умны и наверняка пользуетесь уважением однокашников, и потому следует пресекать подобные слухи, а не распускать их!

Ривеллу показалось, что он произнес достаточно внушительную речь, но Моттрэм не унимался:

— Извините, сэр, я не хотел вас рассердить… И я не распространял слухов. Я ни с кем об этом не говорил, кроме Джоунса. Но я думаю, что братьев Маршалл убили. То же самое думают и многие люди. Так и мой отец говорит.

— Оставим в стороне несчастных братьев Маршалл. Что заставляет вас думать, будто мистер Ламберн был убит?

— Я не так выразился, сэр. Я только сказал, что, если братьев убили, точно так же могли убить и мистера Ламберна…

— Могли убить! Как вы думаете, чего стоят подобные предположения без доказательств?

— Да, сэр… — Парень замялся. — Но мы тут кое-что знаем, и Джоунс подумал, что вас это может заинтересовать. Конечно, если это не так важно, мы не станем вас отвлекать…

— Нет-нет! — рассмеялся Ривелл. — Просто я не хотел бы выслушивать всякие теории без малейших признаков достоверности!

Ему удалось избежать назидательного тона.

— Речь идет о той ночи, сэр, когда мистер Ламберн… э-э-э… умер. Вы помните, на следствии выяснилось, что последней его видела миссис Эллингтон. Она сказала, что вышла от него в начале одиннадцатого вечера.

— Да, помню.

— Сэр, кто-то еще приходил к мистеру Ламберну после того.

Ривелл постарался не показывать пробудившегося интереса.

— Расскажите, как и что вам удалось узнать.

— Да, сэр, постараюсь. Нам показалось, что вам будет интересно… — На лице Моттрэма появилась лукавая усмешка. — Понимаете, сэр, мы с Джоунсом сражались в шахматы в школе и немного припозднились с окончанием партии, поэтому попросили мистера Ламберна, чтобы он позволил нам доиграть в общей комнате уже после отбоя. Вы ведь понимаете, когда играешь в шахматы, нужна полная тишина.

— Бесспорно. Но в мое время шахматный поединок не был достаточным основанием для нарушения режима.

— Да, сэр, но мы ведь попросили разрешения у мистера Ламберна. Он часто позволял нам то, чего другие учителя не позволяли…

— Ясно. Что дальше?

— Мы сели играть около десяти, а в четверть двенадцатого я уже выиграл партию. Получилось раньше, чем мы думали, поэтому мы решили, что нам не обязательно сразу же подниматься в спальню… Мы выключили свет и сели у окна…

— В темноте? — уточнил Ривелл.

— При лунном свете, сэр.

— Но даже при лунном свете вы не стали бы просто так сидеть у окошка, верно?

— Ладно, думаю, вы нас не предадите. Мы курили, сэр.

— Курили? — Ривелл рассмеялся. — Я сам балуюсь куревом. Но начинать в вашем возрасте все-таки рановато. Ну ничего. Продолжайте рассказ.

— Примерно без четверти двенадцать мы решили, что пора тащиться в спальню. И тут услышали шаги в коридоре. Кто-то в шлепанцах шел к общей комнате, где мы сидели. Конечно, мы сразу же подумали, что кто-то почуял запах табака. Но человек прошел по коридору дальше, в конец коридора. Я приоткрыл дверь на пару дюймов и посмотрел. Это был доктор Роузвер, в халате. Куда он мог пойти, сэр? Ведь дальше общей комнаты по коридору только буфет и комната мистера Ламберна.

— Так, а что произошло дальше?

— Не знаю, сэр. Мы немножко подождали, пока директор не окажется в комнате мистера Ламберна, а потом тихонько ускользнули наверх, в спальню. Но ведь вы понимаете, сэр, что это значит: ведь именно директор мог оказаться у Ламберна позже всех!

— Да, я понимаю, Моттрэм… — Ривелл чувствовал, что сейчас ни в коем случае не должен показать значения этого ошеломляющего факта пытливым юнцам. В бойком и дотошном Моттрэме он узнавал самого себя в былые годы… — Интересную вещь вы мне сообщили, но это отнюдь не доказывает того, что мистер Ламберн был убит. Боюсь, Моттрэм, вы не слишком хорошо усвоили уроки своего отца, если позволяете себе столь вольные предположения.