Это вечное стихотворенье...

Все выпадает снег
И тает, тает, тает.
Зачем я слово дал
Деревьям и весне,
Что первая капель
Меня другим застанет
И что зеленый шум
Появится во мне?

Холодный, ясный час.

Горит зари полоска.
Зачем я пил вино,
И плакал, и шумел?
Я вовсе не хотел
Такого отголоска,
Такой тоски в себе
Я вовсе не хотел.

Я сетовал на снег,

Я проклинал погоду,
Я повторял слова
пустые горячо.
Но как я мог винить
Любимую природу
В том, что стихи мои
Не выросли еще?

Все вовремя живет.

Ничто не пропадает.
Никто не виноват…
А между тем в окне
Все выпадает снег
И тает, тает, тает,
Как будто слово дал
Деревьям и весне.

1963

«Ты камнем упала, я умер под ним…»

Ты камнем упала, я умер под ним.
Ты миг умирала, я — долгие дни.
Я все хоронил, хоронил, хороним
Друзьями — меня выносили они.
За выносом тела шел вынос души.
Душа не хотела, совала гроши.
А много ли может такая душа,
Когда и у тела уже ни гроша.

Однако могильщики ну и народ —

Умелые руки, большой оборот.
И знаешь, все просят подумать о них:
Работать на пару, а пить на троих.
И знаешь, как шутят, дыша в кулаки:
Метро наменяло на всех пятаки.
…Там желтая глина, там воздух сырой.
Там люди сговорчивей между собой.

Кто звезды попутал, кто карты смешал?

Кто боженьке в ухо чего надышал?
Я что-то не помню — за что бы с меня —
Дарованной ночи, дареного дня.
Уж так ли высоко на свете я жил,
Чтоб бог мне на душу тебя положил.
И так ли остался, в таком ли долгу,
Что сам до земли долететь не могу.

1963

«Друзья мои, не умирайте…»

Памяти А. Фатьянова

Друзья мои, не умирайте.
Не засыпайте насовсем.
Ложитесь спать, но и вставайте,
Неважно, в десять или в семь.

Чтоб не стоял я, как под дулом,

Под вестью, бьющей на ходу.
Чтоб я на кладбищах не думал:
Пусть лучше раньше я уйду.

Друзья мои, не исчезайте,

Не покидайте мрак и свет.
Что люди есть, не уверяйте.
Других таких на свете нет.

Но если час придет, и свалит,

И погребет ваш лик земной,
Я буду с вами, буду с вами,
Как вы, хоть изредка, со мной.

1964

Ока

Мы так и не доехали тогда…
Какой-то лодки не было под боком.
Запомнилась река да лебеда
На берегу довольно невысоком.
Да то село, глядевшее с откоса, —
Голубоглазо и желтоволосо.
Да ребятня, да лодка на мели.
Да чей-то дед при всех его притворствах:
— Мол, нету лодки. Нет. Не завели… —
Да мы без шапок, трое стихотворцев.
Да как вдали автобус наш гудел,
Что люди ждут, что все же есть предел…

Да мысль о том, что родственные сени

Когда-то называл Сергей Есенин
Не Константиновом и не Окой,
А просто лесом, полем да рекой.
Мы так и не доехали тогда.
Оки не переехали…
   Ну что же,
Прав лодочник, седая борода:
— Поэты? Как же, знаю. Был Сережа…

1964