Это вечное стихотворенье...

Мириадами глаз глядели
Небеса…
   А у древних стен
Отдыхающие галдели,
Под ногами песок хрустел.

И не мог я в курортном быте

То увидеть,
   чего искал.
Но по крышам и перекрытьям
Ветер сумрачный проскакал.

Наползающими парами

Скрыло облако небеса.
Звезды таяли над горами,
Как над площадью голоса.

Ветер в кронах гудел со звоном.

И с пришествием темноты
Все казалось одушевленным —
Сосны,
   тени кустов,
      кусты.

И движенья дубов сутулых,

И любой облаков уклон,
И невидимый закоулок,
Начинавшийся за углом.

Мне казалось —

   я должен что-то
Непременно сказать ему,
Городку,
   всем его воротам,
Стенам,
   прячущимся во тьму.

Произнесть какое-то слово,

Чтоб раздвинулась дверь былого.
И шагнул я навстречу ветру
И увидел перед собой
Даже мглистую ночью светлый —
Камень памятника крутой.

И словами почтенья павших,

За свободу насмерть стоявших,
Зазвучавшими в тишине,
Говоря о них,
   отдышавших,
Обращался он сам ко мне.

А кругом оживали зданья,

Становились тени людьми.
И навстречу мне шло преданье,
Громыхая всеми дверьми.

Шло и в счастье своем и в гневе,

Средь торжественной тишины.
И светились на мглистом небе
Звезды первой величины.

Январь

Б. Божилову

Идет московский снег в Софии
Вторые сутки напролет,
Как будто лебеди большие
Вершат свой вечный перелет.

И отдыхают, и взлетают.

И перья белые роняют.
Идет московский снег в Софии
Вторые сутки напролет.

Идет в Софии снег московский.

(Как без меня ты там, Москва?)
Идет на улице Раковский,
На Добруджа, дом № 2.

Сугробы белые спадают.

Сугробы белые взлетают.
Идет в Софии снег московский,
Касаясь щек едва-едва.

Метелей белые чащобы.

Наутро новые сугробы,
Как лебеди, как журавли,
Взлетят в искрящейся пыли,
Крылами белыми шурша,
Как дружбы чистая душа.
Проснусь в Москве.
   В той синеве
Взгрустну как будто бы впервые:
Софийский снег идет в Москве…
Московский снег идет в Софии.

Шипка

Г. Джагарову