Это закончится на тебе

42-летняя Синтия рассказала мне, что до сих пор хочет, чтобы родители наконец-то стали гордиться ее многочисленными достижениям и порадовались за нее. К сожалению, подобные невероятные надежды лишь подавляют наши усилия по отделению от нарциссической семьи. В какой-то момент, по ее словам, она хотела, чтобы на ее могиле было написано: «Она пыталась, пыталась, пыталась, пыталась, а потом скончалась». Синтия рассказала, что все ее попытки добиться одобрения родителей так и не принесли ей любви, в которой она отчаянно нуждалась.

Я так старалась. Я была хорошим ребенком, не попадала в неприятности, помогала с работой по дому, никогда не раскачивала лодку. Я все держалась за глубоко укоренившееся желание, чтобы мои родители мной гордились. Я получила несколько высших образований, сделала отличную карьеру инженера. Но мама-нарцисс только завидует всем моим достижениям, а папа-потакатель просто их игнорирует.

На терапии Синтия поняла, что в стремлении добиться как можно большего преследует неверную цель. Она до сих пор тщетно пыталась привлечь внимание родителей. Ей оказалось очень трудно отдать себе должное и гордиться тем, кем она смогла стать вопреки родителям.

55-летний Оскар был самосаботажником, который так и не смог достичь стандарта, который задал ему родитель-нарцисс: найди стабильную высокооплачиваемую работу, как я. Оскар поначалу пытался следовать этому совету, но по разным причинам не смог добиться успеха. Поняв, что никогда не сможет выполнить отцовское требование, он перестал даже пытаться. Вот что он рассказал мне:

Я уже давно сдался. Я получаю пособие по безработице, не могу обеспечить семью, был наркоманом и алкоголиком, а сейчас мне, к сожалению, просто все равно. В глазах отца я был неудачником, а сейчас я неудачник и в собственных глазах.

И Синтия, и Оскар, как и многие другие повзрослевшие дети нарциссов, испытывают проблемы с индивидуацией и психологическим отделением от своих семей, но по-разному. Оскар до сих пор финансово зависим от родителей. Синтия забирается все выше по лестнице успеха, но не может гордиться своими достижениями и считает, что должна добиться большего. Оба просто хотели, чтобы их видели, слышали, любили и одобряли за то, кто они есть, а не за то, что они сделали или не сделали. Они экстремально — пусть и диаметрально противоположно — отреагировали на отсутствие родительской любви, в которой нуждались. Их попытки разрешить эту глубокую проблему не дали им найти себя и развить в себе полноценную личность.

Я хочу исправить свою семью

Повзрослевшие дети нарциссов часто попадают в ловушку исправления. Как уже говорилось ранее, в нарциссических семьях мы учимся созависимости, потому что нас заставляют постоянно внимательно следить за родителями и всегда быть для них доступными. Однако многие дети из нарциссических семей, повзрослев, начинают искренне считать, что могут научить своих родителей быть лучше. Они хотят исправить семью, чтобы все стали ближе друг к другу. Это проблема контроля, идея здесь примерно такая: «Если я смогу все исправить, если смогу их научить, то буду чувствовать определенный контроль над нашей дисфункцией и не будет такого ощущения безнадежности». Конечно, мы не можем быть терапевтами для наших семей, так что обычно этот план проваливается.

36-летняя Робин выросла в обстановке домашнего насилия, между родителями постоянно вспыхивали конфликты — и словесные, и физические. Много лет она пыталась как-то разнимать драки и прекращать хаос.

Я когда-то реально вставала между ними и пыталась успокоить. Это было очень страшно, но мне почему-то казалось, что я смогу все исправить. Папа иногда бил маму, и я не могла этого стерпеть. Однажды папа отвесил мне такую затрещину, что носом пошла кровь. Я на своем горьком опыте поняла, что ни за что не смогу справиться с этой безумной ситуацией сама.