Это застряло в памяти

Здесь до глубокой ночи кипела жизнь. Внизу, в посёлке, собирались компании, оттуда доносилась музыка. Лёле нравилась свобода во всём – отдыхающие весь день ходили в плавках, повязавшись полотенцами, или в трусах и шортах, девушки в красивых сплошных купальниках или в бикини, вечером в сарафанах. Солнце припекало, головы прикрывали летними белыми кепочками, панамами или косынками. Мужчины, как настоящие пловцы, щеголяли ластами, шноркелями и масками для подводного плаванья. На пирушках с шашлыками и молодым крымским вином Лёля стала приглядываться к друзьям мужа. Все они были чуть постарше или его ровесники. Это были взрослые люди, профессионалы-строители, прошедшие опыт больших всесоюзных строек и строек за рубежом. Кто-то участвовал в возведении московских высоток, кто-то строил стадион в Лужниках. Теперь выполнялась программа строительства пятиэтажек для простых граждан. Лёле нравилось, что они свободно обо всём высказываются, издеваются над хрущёвскими замашками самодура и его невежеством, не боятся рискованно острить и рассказывать опасные анекдоты. Жёны были умненькие женщины разных профессий, жёны-подруги. Их дети проводили лето в пионерских лагерях, а маленькие оставались на время у стариков-родителей на даче. О детях говорили много и увлечённо, особенно женщины. Кто-то приходил с гитарой, и начинались воспоминания о походной студенческой жизни и песни под гитару. Однажды принесли магнитофон и почти до утра слушали Вертинского, Галича, Окуджаву и неизвестных Лёле бардов. На десятый день в Коктебеле муж вытащил её в писательский дом отдыха на поэтический вечер. Отдыхающие там поэты будут читать свои стихи, им ответят местные крымские поэты, а в конце вечера выступят барды, сказал он. В тот момент между ними вспыхнула ссора, первый раз в Коктебеле.

– Будет Женька Евтушенко, может, Вовка… Хочешь, я тебя с Евтухом познакомлю?

Лёля вдруг разозлилась:

– Не хочу идти, и вообще мне претит твоё амикошонство! Мне стыдно за тебя! Над тобой смеются, не заметил? Не пойду.

– Будешь капризничать, посажу тебя на поезд – и гудбай… Ладно, проехали. Я понял. Идём!

Ближе к ночи после поэтического вечера муж проводил Лёлю домой, а сам вернулся играть в преферанс. До отъезда оставалось четыре дня, и Лёля с тоской думала о том, что скоро надо ехать обратно в Москву. Они с мужем больше не ходили в походы, спускались вниз, на пляж, плавали, он загорал. Лёля солнца избегала, она сильно обгорела в первые дни.

Вечерело. Лёля полулежала в шезлонге и смотрела на море. Она ждала ночной темноты, чтобы напоследок полюбоваться августовским звездопадом. У неё была игра: когда падала звезда, надо было успеть загадать желание. Кто-то её научил ещё в Москве, на даче. Желаний у Лёли было много. Отсюда ей было слышно, как шуршат камешки под набегающими на берег волнами.

…Размытых осыпей, как прежде, звонки щебни,
И море древнее, вздымая тяжко гребни,
Кипит по отмели гудящих берегов…[12]

Но вот она услышала шуршанье щебней совсем недалеко – по дорожке к их хатке кто-то поднимался. Перед Лёлей выросла фигура женщины в ярком бирюзовом купальнике. и в босоножках из сплетённых цветных ремешков. Загорелая блондинка с ярким макияжем и вообще живописно оформленная, красивая, статная женщина лет сорока с великолепной фигурой. Прямо античная богиня, подумала Лёля. В ушах женщины болтались золотые серьги-кольца, какие любят цыганки. На шее золотая цепочка, на руке золотая браслетка. Она обмахивалась жёлтой соломенной широкополой шляпой. В другой руке она держала тёмные очки, а запястье украшал браслет из разноцветных пластмассовых колец. Точно артистка, подумала Лёля, и что ей тут надо? Потерялась? Ищет кого?

– Здравствуйте, Лёля. Забежала на вас посмотреть. Не удивляйтесь, я Боба знаю с его студенческих лет. Преподавала математику у них на первом курсе. Потом вышла замуж за известного журналиста-международника, ушла из института. Объехала с мужем много стран, купалась в двух океанах. Не могу жить без моря, теперь отдыхаю в писательском доме отдыха. Скоро у нас ужин… – Она говорила манерно, нараспев произнося слова.

– Муж сейчас там, играет в карты, – сказала Лёля, – Мы скоро уезжаем.

– Знаю, знаю. Я останусь в Коктебеле ещё на неделю. Недавно овдовела, и меня пригласили работать в издательство. Между прочим, меня зовут Лариса. Заскочила на секундочку. Побегу, не хочу опоздать на ужин. Привет Дорочке от Лорочки! Чао!

Зашуршала галька, шаги удалились. «Дорочке от Лорочки!» – передразнила Лёля манерную даму. Она поудобнее улеглась в шезлонге и задремала. Боб вернулся ночью. Утром он спал, и Лёля отправилась на пляж одна. О визите дамы она мужу ничего не сказала, забыла.