Это застряло в памяти

Потом начались танцы, у Дорофеича на такие случаи имелись в запасе и старые вальсы, и танго, популярные ещё до войны. Коленька был нарасхват, и даже тётя Паня немного потопталась с Дусей, кавалеров для них не нашлось. Танцевали обычно женщины, как тогда говорили, шерочка с машерочкой. Было около полуночи, когда стали расходиться. Женщины помогли тёте Пане убрать всё со стола, очистив место для картёжников. Но желающих сыграть в картишки не нашлось, уж очень сытно накормила и напоила всех тётя Паня.

* * *

Воскресенье, третьего сентября, было тёплым, а к полудню при безветрии стало жарко и душно. Дора Михайловна с сыном отправились в турне по магазинам, а Лёля села готовиться к частным урокам, к которым должна была приступить с понедельника. У Дины за стеной юный тенор пел: «Не счесть алмазов в каменных пещерах…»

Около пяти часов вечера Лёля вышла на балкон покурить. На пустыре вокруг стола происходило что-то странное. Это было похоже на стихийное сборище жителей барака, очень шумное, с нецензурной бранью. Все говорили и кричали одновременно, споря, перебивая друг друга. Постоянно слышались слова: «генерал», «штраф», «уголовка», «суки», «гады», «Колька», «Коленька», «Егоровна», «Панька»… Лёля почуяла недоброе. В тот день у неё шалили нервы, как будто она что-то предчувствовала. Она быстро спустилась вниз и направилась к бараку. Собравшиеся косо на неё посмотрели, но останавливать не стали. Дверь в комнату тёти Пани была открыта, там стояли несколько женщин и Дорофеич с Дусей. Пахло нашатырным спиртом и камфорой. Тётя Паня, бледная, лежала на кровати, над ней хлопотала женщина-врач в белом халате. Ширма была сдвинута, Зинуля сидела на Коленькином топчане и рыдала. Рядом с ней, обняв её за плечи, сидела старушка и старалась её утешить. Врач выпрямилась и скомандовала:

– Откройте шире окно, и все, кроме самых близких, выйдите. Ей нужен воздух, пульс у неё восстановился, я ей ввела сердечное, пусть спит.

Дуся вышла во двор вместе с Лёлей. Последовавшие за ними женщины присоединились к собравшимся во дворе. Дорофеич остался с тётей Паней, Зинулей и врачом.

Дуся отвела Лёлю подальше от возбуждённых соседей и рассказала, что случилось. А случилось большое горе, большая беда в семье у тёти Пани. Коленька с утра собрался было в бассейн «Москва», что недалеко, на Метростроевской. Но местные девчонки пристали к нему: «Свези нас на пляж, искупаемся, жарко, последние тёплые денёчки, возьми машину, у тебя в гараже блат, тебя там любят, тебе разрешат, генералу в воскресенье подавать машину не надо. Ну Коленька, ну миленький, ну пожалуйста!»

– Прилипли, спасенья от них нет, и он согласился, глупенький. – Дуся рукой размазывала слёзы по щекам. – Накупались, к трём дня возвращаются, девок он высадил и поехал ставить машину в гараж. Тут его и арестовали. Вот, Лёль, какая петрушка вышла. Потому что дочка генерала, когда их Коленька в субботу отвёз на дачу, с дачи сбежала и не ночевала ночь. Генерал с генеральшей решили, что Коленька её похитил, вроде того. Дочка эта давно спуталась с югославом, а для отвода глаз при них кокетничала с Коленькой. А ему и невдомёк, он на неё даже внимания не обращал. Ну, генерал озлился и вызвал машину с шофёром, дескать, ему срочно надо в город.

– Как узнали про это тётя Паня и остальные в бараке? – спросила Лёля.

– От генеральской домработницы, она дружит с Матвевной. Мы с Паней побежали в гараж, нам дали адрес, куда обращаться и номер телефона генерала. Ну чтобы он помог. Сказали, что будет судебное разбирательство, нарушение серьёзное, угон казённой машины из военного гаража и всё такое. К Панечке, как к матери Коленьки, в гараже отнеслись с сочувствием. Хлопочите, говорят. Завтра мы с Дорофеичем пойдём к генералу, Дорофеич все свои медали наденет. И ещё напишем письмо в защиту Коленьки, и все в бараке его подпишут. С работы от начальства тоже ходатайство, ведь Паня столько лет в Метрострое, инвалид и вдова героя войны. У Коленьки всегда были хорошие комсомольские характеристики, грамоты. С Дорофеичем в военную прокуратуру съездим… – Дуся подавила рыдания, утёрла слёзы. – Лишь бы Панечка не слегла. Как услышала, поначалу засуетилась, мы с ней кинулись в гараж, там она всё правильно говорила, они поняли. А как домой воротились – замертво упала. Врач – хорошая женщина, из соседнего дома, не из вашего. Она к нашим старушкам и болявым ходит и детей лечит. Сама уж сильно пожилая, на пенсии. К вашей бабуле будет Наташа ходить, она сегодня к вам зайдёт, предупредит. Ступайте, Лёля, у вас у самой полно забот.

Лёля попросила разрешение навещать тётю Паню и помогать, чем сможет. Когда вернулась домой, выяснилось, что Наташа уже приходила и рассказала Дине Михайловне о случившемся.

Страшная новость Лёлю потрясла. Ей надо было собраться с мыслями, сообразить, что следует предпринять, и срочно. Выйдя на балкон, села на ящик, закурила. Дина Михайловна тут же к ней присоединилась. Лёля молчала, Дина говорила: