Это застряло в памяти

Прихватив авоську с апельсинами, Лёля кинулась в комнату, выгребла из письменного стола все деньги мужа, родительские и свои, заработанные частными уроками, положила их в сумку, оделась и выскочила на улицу. Такси подъехало быстро, дала адрес: Первая Градская больница. В окошке узнала, где лежит тётя Паня, сдала на вешалку шубку, надела серый халат, предназначавшийся для посетителей. Поднялась на второй этаж.

У входа в длинный полутёмный коридор с высоким сводчатым потолком за столом сидела дежурная медсестра и при свете настольной лампы что-то писала. По обе стороны коридора стояли кровати с больными. Лёля спросила, где лежит Степанида Егоровна. Удостоверившись, что посетительница, как положено, в халате, медсестра указала ей четвёртую койку слева от неё. Сказала, что мест в палате пока нет, но к вечеру должно появиться одно, кто-то выписывается.

Тётя Паня лежала под двумя одеялами в белом платочке и казалась совсем маленькой. У неё в ногах сидела Зинуля. Если бы не Зинуля, Лёля не узнала бы тётю Паню, прошла бы мимо. На белой подушке маленькая сухая головка с белым маленьким личиком, с тёмными кругами вокруг глаз, заострившимся носиком, ввалившимися ртом и щеками, в белом платочке. Так хоронят старушек в деревнях, мелькнула у Лёли мысль. К носу тёти Пани и под одеяло шли трубки. Она была под капельницей. Лёля ощутила дурноту, как тогда, в бараке, в коридоре, когда Жорик описал ей подробности гибели заключённых и Коленьки в горящем товарняке. Но она справилась с собой, поздоровалась с Зинулей.

– Врач её осмотрел, она спит. Сказал, что у неё инсульт, но постараются её вытащить. Хороший дяденька, – всхлипнув, пробормотала Зинуля.

Лёля оставила на тумбочке апельсины и отдала Зинуле деньги, пообещав, что приедет завтра. Вырвала из записной книжки листок, написала номер телефона родителей, отдала Зинуле и сказала, чтобы звонили ей в любое время, если что-то срочно понадобится. Добавила, что будет жить у родителей. Уходя, спросила у медсестры, когда можно будет поговорить с врачом и есть ли надежда. Сестра сухо ответила, что если бы не было надежды, её больную положили бы совсем в другом коридоре. На лестнице Лёля встретила Дусю. Вид у Дуси был воинственный. Дуся объяснила, что в раздевалке посетители разобрали все халаты и надо было бы долго ждать, и потому она решила прорваться без халата. Лёля отдала ей свой халат, а женщине в раздевалке объяснила, что отдала халат посетительнице, своей знакомой. Гардеробщица не рассердилась:

– А… той боевой тётке, которая тут скандалила, всех переполошила. Что поделать? Не хватает халатов, их крадут, уносят домой. Это те, которые постоянно навещают своих.

Лёля снова легко поймала такси и приехала на Метростроевскую. Попросила водителя подождать. Вошла в комнату, побросала в чемодан свои вещички, их было немного, уложила учебники, тетради и книги. Ключи от квартиры вместе с умилительной белочкой-брелоком оставила на письменном столе, на видном месте. За стеной молодой сильный голос старательно выводил: «До-о-о, ре-е-е, ми-и– и…» – распевался. И без паузы: «…Оружия ищет рука…» Дина раздражённо несколько раз ударила по клавише – певец фальшивил. «Анкор! Анкор!..» – «…Оружия ищет рука!..» Одобрительные возгласы Дины Михайловны «Тре жоли! Бон!» означали, что певец справился с музыкальной фазой, добился чистоты звучания.

Лёля заглянула в комнату старушки. Та спала, мирно похрапывая. Лёля распахнула дверь в столовую и в комнату, где она жила с мужем, тихо захлопнула за собой входную дверь и побежала вниз. Таксист её ждал. Было около четырёх часов дня.

Чемодан был небольшой, но из-за книг оказался тяжёлым. Когда она вошла в квартиру родителей с чемоданом, они сразу всё поняли. Мама криво усмехнулась:

– Недолго музыка играла, как я и предвидела, и предупреждала…

Под строгим взглядом отца она смолкла. Дарья Петровна встретила Лёлю с улыбкой. Родители внимательно вглядывались в дочь. Они всё знали о Коленьке и о тёте Пане, утром Лёля им позвонила из автомата, когда вышла из барака. Лёля прошла к себе и села на кровать. Дарья Петровна принесла чашку горячего чая и кусок шарлотки, поставила рядом на журнальный столик. Вошла мама и произнесла фразу, которую Лёля слышала от неё много раз, но теперь эти слова были как нельзя кстати:

– Не вешай нос, не печаль хозяина!

Эти слова Лёля много раз слышала в детстве от бабушки. У Лёли потеплело на душе. Она наконец дома!

– Тебе надо отдохнуть, прошедший год был для тебя тяжёлый. Сейчас выпей чайку, согрейся и поспи. На тебе лица нет. Дарья Петровна не нарадуется, что ты вернулась, она твоего мужа терпеть не могла. Говорила: пустельга, такие для приятелей, не для семьи.

За ужином мама сообщила, что есть вакансия преподавателя английского языка в музыкальном училище рядом с домом. С осени, что очень гуманно, так что у Лёли будет время отдохнуть, прийти в себя. А пока двух частных уроков в неделю вполне достаточно.

Папа предложил для Лёли занятие: