Это застряло в памяти

Элис приподнимает уголки губ, как будто улыбается, и быстро проводит рукой по шикарной причёске Милдред. Её глаза ничего не выражают.

– Элис, – говорит позади меня приятный низкий голос, точно, это Джон Рустер, тот самый ковбой, – пожалуйста, зайдите к нам в номер. Кэрол неважно себя чувствует. Милдред, вы можете воспользоваться её порцией, она не ужинает сегодня. Маша, не могли бы вы распорядиться, чтобы Кэрол принесли в номер чай с лимоном? Без сахара. Попозже, сейчас Элис её осмотрит. Благодарю. Нет, больше ничего не надо. Милдред, не держите девочку долго, ей пора отдохнуть (это про меня). – И уходит.

За ним из-за стола поднимается Элис.

– Кэрол на шестом месяце беременности, но она молодец! Нас немного поболтало сегодня в самолёте. Я думаю, всё обойдётся. Бегите домой, Маша.

Элис пожимает мне плечо и спешит к Кэрол. Час от часу не легче! В группе беременная, на шестом месяце! Большой подарок для гида. Первый раз такое. Может, и были девушки в положении в моих группах, но мне о том не сообщали. И потом – не на шестом же месяце! Разродится ещё где-нибудь по туру. Нет, они ненормальные, эти штатники! Сидела бы дома да мужа стерегла. Он глазами по залу так и шарит, длинноногий, светло-серый свитер, синие джинсы, белоснежные кроссовки, и рост, и голос…

Только я собираюсь выскочить из-за стола, чтобы Милдред снова меня не атаковала, она, повернувшись ко мне всем корпусом и удерживая меня за руку, говорит:

– Моя подруга доктор, она путешествует со мной. У меня слабые нервы, я очень впечатлительная, меня баловали в детстве, я росла, как принцесса. Когда вышла замуж, меня стал баловать мой муж. Мой муж великолепный хирург, его знает весь штат. Мой отец был очень знаменитый на всю Америку дантист, он помог моему мужу открыть частную клинику. О, мой муж обожает меня. Вы должны быть терпеливы со мной, что поделаешь, я немного испорчена. Но вы ведь добрая девочка, да? Я тоже очень добрая и часто плачу. Мой муж делает всё, чтобы меня развлечь. Он говорит, что для меня необходимо время от времени менять обстановку. Мой муж очень занят, он много зарабатывает. Он не может сопровождать меня в путешествиях. Он знает, как я рассеянна и ранима, как легко меня обидеть, и поэтому всегда просит Элис присматривать за мной во время путешествий. Конечно, мой муж за это хорошо ей платит. Элис была его ассистенткой, они в юности учились и работали вместе, они большие друзья. Мой муж имеет право просить её о такой услуге, потому что она многим ему обязана, понимаете, Маша, honey?[25] Мой муж очень богат и может целиком оплатить не только моё турне, но и турне Элис как моей компаньонке с медицинским образованием и практикой в прошлом. Я уже полтора года путешествую, совершенно счастлива. В Венеции меня катали в гондоле, пели мне серенаду, это было восхитительно, грандиозно! Я была в восторге! На бое быков в Мадриде – вы были когда-нибудь на бое быков? – о, это отвратительное зрелище, я потеряла сознание. Если бы со мной был мой муж, он не позволил бы мне пойти на бой быков, зная, какая я впечатлительная и как мне жалко животных. Я обожаю кошек, а вы? Элис кошек не выносит, и мой муж тоже, но терпит ради меня, у меня их пятнадцать. Моя негритянка…

– Как ваш муж может работать без ассистентки? – без всякого подвоха, просто из вежливости спрашиваю, чтобы закончить разговор.

– О, у него теперь новая, молодая ассистентка. Мой муж говорит, что Элис слишком устала, ей надо отдохнуть. Он очень хороший человек. У него много учеников и несколько ассистентов, он очень знаменитый. Новая ассистентка очень способная, Элис с ней ссорилась, и он решил, что будет лучше, если Элис станет моим личным врачом. Я ведь такая хрупкая! О, мой муж – замечательный человек, слёзы Элис его так огорчали, и я её тоже очень жалела. Такая преданность моему мужу, понимаете? Эта девушка, Грейс, вылитая Элис в молодости. О, нам так не повезло, у нас нет детей из-за моего слабого здоровья. Но мой муж меня обожает и бережёт от всяких осложнений в моём организме. Поэтому, наверное, он любит всё молодое, как добрый отец относится к Грейс, разве можно на него за это сердиться? Он имеет большое, доброе, щедрое сердце, вы понимаете меня, Маша, honey?

Ситуация, думаю я, потихоньку выбираясь из-за стола. Извиняюсь, ссылаясь на дела, и с улыбкой на лице (лицевые мускулы уже сводит), бегу на кухню, где у меня дела, куча дел. Мулаты оказались вегетарианцами, им надо заказывать особое меню; ещё одна парочка страдает язвой, только не помню кто: муж или жена – ничего жареного и острого. Дик и его папа не пьют кофе, и кто-то ещё о чём-то просил… А! Чай с лимоном для Кэрол в номер. И расплатиться… А вдогонку слышу и прямо ушам своим не верю: Милдред кричит мне своим пронзительным голосом на весь зал:

– Покои-ной нот-чи, дюша мойа! – с сильным акцентом, но всё понятно.