Это застряло в памяти

– Маша, дарлинг, вы не видели Элис? – передо мной стоит Милдред, красная как рак, в глазах слёзы. – Мы с Элис и с Джимом Булом договорились после ужина пойти в бар, в другую гостиницу, а её нигде нет, и Джима тоже… – она задыхается от обиды, у неё срывается голос. Вот-вот начнётся истерика.

– Минут двадцать тому назад они вышли на улицу, и мистер Бул побежал ловить такси, я из окна видела, – говорю я. Только он был не в клетчатом пиджаке и не в курточке, а в шикарном сером костюме, а она в меховой накидке. Этого я, конечно, ей не говорю, ума хватает.

– Оу, оу, – стонет Милдред, и по её лицу начинают струиться слёзы, целые потоки слёз. – Она это делает со мной везде, предательница, мерзавка, дрянь! Мой добрый муж платит ей большие деньги как моему личному врачу и компаньонке! Она не должна покидать меня ни на секунду! За эти десять лет она объездили со мной весь свет, неблагодарная! Оу, оу! Ищет мужиков и бросает меня! В Индии, в Бразилии, в Алжире, на Сицилии, в Париже, в Риме, в Лондоне… везде! А я такая больная… – у Милдред потекли ресницы, пухлые пальцы размазывают краску по лицу, всё её большое тело клокочет от обиды.

Я просто не знаю, что с ней делать, и злюсь на Тома. В конце концов это его дело – поддерживать бодрое расположение духа у своих клиентов. А он сачкует уже второй день. По-настоящему он был бы обязан взять её под ручку и отвести в бар, хотя бы здесь, в отеле, и выпить с ней вместе, за её счёт. Чем плохо? Я смотрю на Милдред. Она совсем раскисла, хлюпает носом, помада размазалась, ищет в сумочке носовой платок и не может нащупать, а глаза залепила краска. Бедная, толстая, обиженная, никому не нужная девочка. И только я хочу сказать, что ладно уж, идите в номер и приведите себя в порядок, а потом я погуляю с вами по Красной площади, – из ресторана выходят три медсестрички. Они бросаются к ней и начинают оказывать ей первую помощь – щупать пульс, вытирать лицо влажными салфетками, спрашивают, что случилось, дают успокоительные таблетки.

– Дорогая, не стоит расстраиваться. Элис такая рассеянная, она забыла, что вы хотели пойти с ними…

– Разве можно с вашим здоровьем сидеть в душном баре в окружении курящих и пьющих мужчин?

– Вот умница, больше не плачем, – властным голосом говорит мисс Хартман. – Значит, можем пойти погулять?

– Мы как раз собирались пройтись по Красной площади, осмотреть прекрасный собор при вечернем освещении… Только накиньте кофточку, Милдред, дорогая. После прогулки вы будете спать, как дитя.

Чудо! Распухшие от плача губы Милдред расплываются в улыбку, она счастлива. Медицинские сестрички, ласточки, ведут её гулять. Можно заняться делами и Томом наконец. Но тут передо мной как из-под земли вырастает мистер Рустер.

– Сегодня свободный вечер, – начинает он вкрадчиво. – Маша, не пригласите ли вы меня к себе в гости? Я кое-что припас… – шутит или действительно решил, что я…

– Вас, без Кэрол? – придуриваюсь, понятно.

– Не притворяйтесь, Маша. Меня, без Кэрол, – улыбается, ну Голливуд.

– Это невозможно, мистер Рустер. Мне мама не разрешает приводить мужчин домой, – это правда, а он, глупый, хохочет, думает, что я шучу.

– Кстати, а где Том? – спрашиваю я строго, сумев подавить в себе панику, которая во мне поднимается, когда мне нравится кто-нибудь из туристов.

– Том спит в своём номере, пьяный до полусмерти. Не волнуйтесь, завтра он будет в порядке. Маша, я вас не обидел? Хорошая девочка! – это он сказал по-русски, из разговорника взял. – Чао, до завтра!

Джон удаляется, а я смотрю ему вслед. Высокий, стройный, красивый. Появись я с таким мужичком где-нибудь – все упали бы. Ой, не могу. Только вида нельзя показывать, а я это умею, тренированная. Что будет завтра?

* * *

А утром мы встречаемся как ни в чём не бывало. Элис беспокоится за Милдред – небо хмурится, и может пойти дождь. Пока Элис бегает за пледом для Милдред, та, наклонившись ко мне, шепчет мне в ухо злым шепотом:

– Маша, я люблю Россию, Россия – родина моих предков, мои дедушка и бабушка родом из России, и я хочу вам сказать одну ужасную вещь: Джим Бул – плохой человек, он агент ЦРУ. Его надо немедленно выслать из России. Мои бабушка с дедушкой уехали из Одессы… О, Элис, так быстро? Вы просто мой ангел-хранитель, что бы я без вас делала… – Милдред подмигивает мне и быстро шепчет: – То, что я вам сказала, Маша, только ради пользы России, – и уже громко: – Элис, я ей сказала, что обожаю Россию, русское искусство, русский борсчщ и всё русское.