Это застряло в памяти

А через полчаса в ресторане опять гулянка. Рядом с нами столик Вахтанга Гурамовича. Он присылает нам к ужину – «от нашего стола вашему столу» – полдюжины бутылок красного грузинского вина и вазу с виноградом и персиками. Милдред широким жестом отдаёт свои дыни на растерзание группе. Королевский ужин! Потом танцуем под живой оркестр. В ресторане кого только нет: группа французов-виноделов, шахтёры из Донбасса, и все с медалями, компания местной молодёжи – у них свой праздник, несколько пожилых людей – у этих юбилей. Танцуют все! Лезгинку, фрейлехс, барыню, гопака, рок-н-ролл, вальс, фокстрот, мамбо… Вахтанг Гурамович заказывает музыку, купюры исчезают в кармане разбитного руководителя оркестра. Усталости как не бывало, я отплясываю с Булом, Хоупером, с мистером Дугласом, с шахтёрами, музыкантами, а потом – я танцую под блюз медленный танец с Джоном, он пригласил меня, оттеснив Тома… И на прощание – медленный вальс «Гуд найт, Айрин» по заказу Милдред, которая тает в объятиях Вахтанга Гурамовича… Я схожу с ума! Потому что это потрясающий, южный, ялтинский, угарный, долгожданный, упоительный, жуткий, неповторимый, томительный, грешный, волшебный вечер! Но бал кончается, я камнем падаю в постель в малюсеньком номере над кухней, и мне снится Диана Львовна, которая, глядя на меня в упор горящими чёрными очами, шипит: «Девушка, на чью мельницу воду льёте? А? Потеряла бдительность, с огнём играешь, родная, золотая!»

Утром все в сборе, настроение бодрое, единственная претензия – мисс Вини, мисс Эйд и мисс Хартман, которые спят чутко, воевали всю ночь с большими чёрными тараканами. Я обещаю принять меры, но это пустое дело, по опыту знаю. Эти гиганты в южных гостиницах жили ещё до каменного века, жили, живут и будут жить. Не кусаются – и ладно. Я тоже их боюсь. Просто эти поборницы гигиены, вселившись в номера, побрызгали вокруг антисептическими средствами, а кто так делает? Вот таракашки и вылезли. Я их не дразню – увижу, что чёрное что-то лоснится в щели, засуну туда ватку, и спокойна. Они ведь тоже людей боятся. В Самарканде у одной туристки под ванной сидела крыса, так англичанка дикий крик подняла! Я директора вызвала, он пришёл, говорит: «Котёнок! Отойды в сторона, сычас убэжит!» – и под ванну палкой тычет. Крыса шмыгнула из-под ванны, чуть в него не вцепилась – и в коридор! Только хвост мелькнул. А директор: «Я же гаварыл – котёнок!» Смеху было!

До чего людям идёт отдых на море! Дамы одеты во всё белое, лёгкое, помолодели лет на двадцать. Мистер Бул в чесучовой паре, типичный денди, а не простой пожарный. Остальные мужчины в футболках и джинсах. Том принципиально джинсы не носит, он в сером летнем костюме и с тростью. Его предки были колонизаторами, точно, не сойти мне с этого места. Милдред в белой кружевной кофте и розовых штанишках до колен. Смелое решение для её комплекции, но красиво. Она поворачивается к гостинице и машет кому-то ручкой. Не трудно догадаться кому. Выплывает Кэрол. Она в потёртых джинсах и свободной белой блузе. Красавица! Но уже заметно, что пузатая. Как посмотрю на неё – сразу настроение портится. Том подсаживает её в автобус, он не упускает случая поухаживать за ней, старый донжуан. Последним бежит Джон, весёлый, загорелый, глаза быстрые, зубы белые – ой, не могу! И мимоходом, мне:

– Поехали, поехали, Маша, мне скучно без вас!

Местный гид, студент Виктор (так он себя отрекомендовал), входит в автобус, я его представляю, последние наставления. Виктор объявляет программу: у них сегодня осмотр Ялты, «Ласточкино гнездо», прогулка на катере. Как вы переносите серпантин? Завтра пляж, дом-музей Чехова, концерт хора из Риги… В холле Диана Львовна из-за стойки шипит:

– Так где ваше дополнение к извещению? «Особое внимание», как же! Врунья! Будет вам особое… Сообщу, как вы перед своими американцами…

А мне чихать! Знаю, что ничего мне не будет, и она это знает. Потому что интуристовским начальникам неприятности от турфирм не нужны, им нужны дары и премии и поездки за кордон. Я с каменным лицом рассчитываюсь за проживание группы и бегу дальше. У меня своя программа – заказать питание на день, паспорта, авиабилеты, и бегом в номер за купальником и полотенцем. Быть в Ялте и не купнуться? Только не где гостиница, а подальше, где чистое море, на попутной машине, это недорого. Потом сплю в номере, надо же отоспаться. После ужина, на этот раз тихого, без возлияний – туристы устали, – гуляю по набережной под деревьями, на море смотрю, а на душе тоска. Скорее бы этот тур кончался, а там сентябрь, в октябре можно уйти в отпуск. Кругом красота, звёзды на тёмном южном небе, море лениво плещется, парочки на лавочках, а у меня тяжёлая хандра. Не пойму почему. Надоело жить чужой жизнью, что ли? Со мной такое бывает, когда хандра, гадина, по пятам весь тур за мной гонится. Пока я в работе, верчусь, она таится. Чуть я освободилась, и наваливается, причём где угодно, в любом распрекрасном городе, на фоне самого дивного пейзажа, вот как сейчас…