Этот мир-мой! [Авт. сборник]

— Да. Они выжидали. Каждое поколение считало, что еще успеет прожить свою жизнь, каждое поколение перекладывало проблему на плечи своих детей. А потом и дети их думали точно так же. В конце концов наполовину одичавшие люди стали слишком глупы, чтобы что-либо понимать. У существ, составлявших некогда Первую Расу, осталась лишь память о Пламени. Они сумели найти дорогу и пещеру, в которой ты их видел. Близость излучения поддерживает их в живых, поэтому они никогда не покидают этого места.

Рафт нахмурился.

— Ну а люди-коты? Что дало толчок их эволюции?

На лице Крэддока отразился панический страх.

— Это я их создал. Я разбудил Пламя.

Глава 8 Ужасающий Харн

Представляя себе сцену тридцатилетней давности, Рафт вообразил молодого Крэддока, восхищенного своим открытием. Разум этого человека охватило опасное возбуждение, вытекающее из факта, что он единственный в мире знал о страшной, межгалактической Силе, пылающей в укрытии среди джунглей. Да, он мог понять причины, по которым Крэддок поддался искушению поиграть с запретными силами.

— Я оживил Пламя. Найденные записи подсказали мне, как это сделать. Не все я понял, но мне удалось расшифровать достаточно много. Слишком много. Именно тогда… — Крэддок вытянул вперед искалеченные руки. — Мне повезло, и вместе с тем я потерпел поражение, — продолжал он, чуть помолчав. — Пробуждение Пламени сопровождалось безумством энергии. Хотя ее напряжение было далеко от максимума, она все же набрала убийственную силу. Лишь с большим трудом мне удалось бежать.

Его усталое лицо исказил страх.

— Пламя набирало силу, а я смотрел, как изменяются мои руки, видел меняющееся тело. Плоть моя деформировалась и чернела, превращаясь в нечто ужасное, противное природе. Даже убегая, я чувствовал эту мерзость там, где прежде были мои пальцы, чувствовал, как они изменяются!

— Он глубоко вздохнул, и голос его стал спокойнее. — Я убежал в джунгли и там провел ампутацию — у меня была с собой сумка с хирургическими инструментами. В те времена еще не было сульфамидов, но я как-то выкарабкался. Тогда я думал, что никогда не вернусь в Паитити. Моя карьера врача была кончена — руки мои уже не были руками.

И все-таки что-то держало меня в долине Амазонки. Единственный раз я оказался рядом с Пламенем, лишь однажды коснулась меня его мощь, и с тех пор я уже не мог покинуть Бразилию. Порой мне казалось, что я слышу голос Курупури в барабанах Жутаи. — Он покачал головой. — И вот через тридцать лет я услышал его на самом деле. Плывя вниз по реке, Паррор имел при себе частицу Пламени, и индейцы почувствовали это. Невероятная сила жизни посылала в джунгли свое сообщение. Впервые увидев Паррора в госпитале, я ощутил близость той самой энергии жизни, с которой столкнулся в Паитити. Импульс был слабым, но я не мог ошибиться. И меня охватил страх.

Паррор зашел ко мне в лабораторию и отдал мне мой дневник. Именно из-за него он и отправился на поиски. Благодаря кружившим по джунглям историям, он знал мое имя, и покинул Паитити, надеясь, что я еще жив и что он сумеет меня найти. И это ему удалось. Он убеждал меня, что я должен вернуться в Паитити, но я, разумеется, отказывался. А потом в коридоре появился ты.

— Я помню, — подтвердил Рафт. — Но в лаборатории не оказалось никого, кроме тебя.

— Не забывай об ускоренном метаболизме Паррора. В нашем медленном мире он может, если захочет, передвигаться с невероятной скоростью. Когда мы смотрели на него, он старался делать все в замедленном темпе, но едва ты вошел в лабораторию, он выбежал так быстро, что ты не успел его заметить. Потом он загипнотизировал меня с помощью зеркала. Я знал, что делаю, но не мог оказать на это никакого влияния. В конце концов я очнулся в этом замке. Теперь мне известна правда, но я бессилен.

— Какая правда? Ты имеешь в виду, что люди-кошки за тридцать лет прошли путь от примитивных существ к цивилизованному обществу?

— То, что эволюции подверглись жившие в долине ягуары, — объяснил Крэддок. — Однако процесс продолжался вовсе не тридцать лет, скорее уж, тридцать миллионов или миллиардов. Помнишь, я говорил о человеческой жизни, продолжающейся секунду? То, что в нашем мире потребовало целых эпох, в Паитити заняло три десятилетия. Обмен веществ ускорился настолько, что в течение часов, может быть, дней, ягуары достигли этапа примитивного сообщества, и вскоре стали цивилизованными существами. Их лапы превратились в руки, сами они выпрямились. Если бы в то время мы могли наблюдать за Паитити сверху, то увидели бы тела, форма которых непрерывно менялась.

Он умолк, глядя на свои руки.

— Да, — продолжил Крэддок через некоторое время, — люди-кошки эволюционировали и стали разумными существами. Они создали собственную культуру, опирающуюся на цивилизацию, предшествовавшую им. Все остальные формы жизни в долине постигла смерть. В любой среде может доминировать только один вид. Здесь им оказался кот.