Евангелие Достоевского

Вспоминает Анна Григорьевна: «По дороге в Женеву мы остановились на сутки в Базеле, с целью в тамошнем музее посмотреть картину, о которой муж от кого-то слышал. Эта картина, принадлежавшая кисти Ганса Гольбейна, изображает Иисуса Христа, вынесшего нечеловеческие истязания, уже снятого со креста и предавшегося тлению. Вспухшее лицо Его покрыто кровавыми ранами, и вид Его ужасен. Картина произвела на Федора Михайловича подавляющее впечатление, и он остановился перед нею как бы пораженный. Я же не в силах была смотреть на картину: слишком уж тяжелое было впечатление… и я ушла в другие залы. Когда минут через пятнадцать— двадцать я вернулась, то нашла, что Федор Михайлович продолжает стоять перед картиной как прикованный. В его взволнованном лице было то как бы испуганное выражение, которое мне не раз случалось замечать в первые минуты приступа эпилепсии. Я потихоньку взяла мужа под руку, увела в другую залу и усадила на скамью, с минуты на минуту ожидая наступления припадка. К счастию, этого не случилось: Федор Михайлович понемногу успокоился и, уходя из музея, настоял на том, чтобы еще раз зайти посмотреть столь поразившую его картину».

Г. Гольбейн. Мертвый Христос в гробу

В романе «Идиот» эта картина занимает очень важное место. Сначала князь Мышкин порывается рассказать о том, как видел ее в Швейцарии. Потом он видит копию этой картины в петербургской квартире Рогожина и говорит с удивлением: «Да это… это копия с Ганса Гольбейна… Я эту картину за границей видел и забыть не могу». Прямо перед картиной происходит диалог Мышкина и Рогожина о вере в Бога:

– А что, Лев Николаич, давно я хотел тебя спросить, веруешь ты в Бога или нет? – вдруг заговорил опять Рогожин, пройдя несколько шагов.

– Как ты странно спрашиваешь и… глядишь! – заметил князь невольно.

– А на эту картину я люблю смотреть, – пробормотал, помолчав, Рогожин, точно опять забыв свой вопрос.

– На эту картину! – вскричал вдруг князь, под впечатлением внезапной мысли, – на эту картину! Да от этой картины у иного еще вера может пропасть!

Наконец, об этой же картине рассказывает Ипполит, являющийся своеобразным двойником и Достоевского, и Мышкина: «На картине этой изображен Христос, только что снятый со креста. Мне кажется, живописцы обыкновенно повадились изображать Христа и на кресте, и снятого со креста, все еще с оттенком необыкновенной красоты в лице; эту красоту они ищут сохранить ему даже при самых страшных муках. В картине же Рогожина о красоте и слова нет; это в полном виде труп человека, вынесшего бесконечные муки еще до креста, раны, истязания, битье от стражи, битье от народа, когда Он нес на Себе крест и упал под крестом, и наконец крестную муку в продолжение шести часов».

Распятие. Фрагмент иконы XV в.

Почему Достоевского интересуют все эти подробности? Почему в таких деталях он описывает не только саму картину, но и евангельский сюжет, послуживший для нее источником вдохновения? Достоевский был хорошо знаком с богословской литературой, в которой подчеркивалась Божественная природа Христа. Он хорошо знал традицию иконописного изображения Распятия. На православных иконах Распятия Христос представлен не страдающим, а уже умершим. При этом лик Его выражает спокойствие, тело благообразно, лишь следы от ран на руках и ногах и от раны в боку деликатно и тонко прописываются художником. Человеческий аспект страданий Христа, мука Его агонии, следы на теле от бичевания и ударов – все это как бы остается за кадром.

Достоевский искал подход к реальному, живому Христу. Подобно Крамскому, он говорил о Христе как о близком человеке. И его очень интересовали те подробности жизни и смерти Христа, которые ни в Евангелии не раскрыты подробно, ни на иконах не изображаются. Мало кто в его времена знал об ужасающих деталях казни Иисуса Христа, о том, каким было бичевание в Римской империи, какие нечеловеческие муки испытывал всякий распятый. Достоевский хотел проникнуть в подробности этой истории, жадно хватался за любые источники, будь то книга Ренана или полотно Гольбейна.

Ф. де Шампань. Христос в терновом венце. XVII в.