Евангелие Достоевского

Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать;
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь – и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож;
И горе для тебя! – твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет все ужасно, мрачно в нем,
Как плащ его с возвышенным челом.

Миссия пророка заключается не в том, чтобы предсказывать грядущие события. Неверно представление о пророке как о предсказателе. Пророк призван предупреждать людей о грядущих бедствиях, призывать их к покаянию и изменению образа жизни. Голос пророка – это голос Бога. И если люди прислушаются к этому голосу, бедствия не обрушатся на них. И Пушкин, и Лермонтов были наделены пророческим даром. Но подлинным пророком России стал Достоевский. Его роман «Бесы» был грозным предупреждением всей России о том, что ее ожидает, если она отречется от Христа и встанет на революционный путь.

Фабула романа основана на реальном событии – убийстве студента Иванова группой революционеров во главе с Сергеем Нечаевым. Группа называлась «Народная расправа». Иванов, один из членов группы, выступил против намеченной акции: расклейки листовок в Петровской сельскохозяйственной академии по случаю студенческих волнений в Московском университете. Нечаев, почувствовав в этом угрозу своему единовластию в кружке, решил, что Иванова надо убить, а членов кружка «скрепить кровью». 21 ноября 1869 года в парке Петровской сельскохозяйственной академии Нечаев застрелил Иванова из револьвера, а труп утопили в пруду. Однако следственные органы быстро напали на след преступников, четверо из них были арестованы и приговорены к каторжным работам. Нечаеву удалось бежать в Швейцарию.

М. Ю. Лермонтов. 1838 г.

Обложка первого отдельного издания романа

Достоевский узнал о студенте Иванове еще при его жизни. В Петровской академии учился Иван Григорьевич Сниткин, родной брат жены Достоевского. Приехав к Достоевским в Дрезден, он с упоением рассказывал о своем новом друге – студенте Иванове, который был членом революционного кружка, но вышел из него. И вот, вскоре после этого рассказа из «Московских ведомостей» Достоевский узнает об убийстве Иванова Нечаевым.

Для того чтобы понять, кто такой был Нечаев и какую теорию он проповедовал, следует заглянуть в написанный им «Катехизис революционера»: «Революционер – человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единственным исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью – революцией… Революционеры должны проникнуть всюду, во все высшие и средние сословия, в купеческую лавку, в церковь, в барский дом, в мир бюрократский, военный, в литературу, в Третье отделение и даже в Зимний дворец… Наше дело – страстное, полное, повсеместное и беспощадное разрушение. Поэтому, сближаясь с народом, мы прежде всего должны соединиться с теми элементами народной жизни, которые со времени основания московской государственной силы не переставали протестовать не на словах, а на деле против всего, что прямо или косвенно связано с государством: против дворянства, против чиновничества, против попов… и против кулака мироеда. Соединимся с лихим разбойничьим миром, этим истинным и единственным революционером в России».

С. Нечаев

Это, конечно, далеко от романтических теорий декабристов и от социалистических утопий петрашевцев. И когда нечаевская идеология нашла свое воплощение в убийстве студента, это событие ужаснуло Достоевского. Он понял, в какую бездну могут сбросить Россию революционеры подобного рода. С «лихим разбойничьим миром» он был знаком не понаслышке: на каторге он видел многих представителей этого мира. Он представлял себе, что произойдет с Россией, если она окажется в их руках. И решил сделать грозное предупреждение.

Бесы русской революции

Первым эпиграфом к роману он выбрал слова из стихотворения Пушкина «Бесы»: