Евангелие рукотворных богов

Не один - догадался Алекс:

- Помощь?

- Пойдем, - приглашающее кивнул незнакомец.

Ствол он опустил и пошел первым - хорошая примета.

Возле палатки сидела черноволосая девушка в большой для нее телогрейке. Странная девушка - синие глазищи спокойно скользнули по Алексу, даже бровью не повела. А внутри сооружения лежали четыре человека, скорчившиеся, дрожащие, в негнущихся оледеневших одеждах, еле подающие признаки жизни.

- Что с ними? - впрочем, ответ был известен.

- Обморожение, лихорадка, жар. Сильный. Мальчишка в бреду.

- И как я могу помочь? - Алекс заметил, что собеседника тоже изрядно трясет.

- Им нужно в тепло.

Незаметно для себя Алекс изменил отношение к незнакомцу. Наверное, небесные глаза его спутницы убедили исследователя в том, что встреченные ему люди да, опасны, но вполне вменяемы, не то, что агрессивно настроенные тывинцы.

- На полпути жилье есть. Там и печь, и припасы на крайний случай.

- Идем!

- Как? Эти четверо лежачие, погода меняется каждые полчаса. Без лыж и я за день не доберусь.

- Идем! Встанут, ты их не знаешь. И лыжи у нас есть…

И они встали. Пошатываясь пошли, а хромой всю дорогу нес на руках постанывающего мальчика и синеглазая порхала между изможденными путниками, что-то нашептывая, странным образом поддерживая их на ногах. Караван мертвецов, про себя назвал их процессию Алекс, которому отдали принадлежащие мальчику лыжи. Упрямые зомби, тянущиеся навстречу теплу. Хорошо хоть дорогу новый проводник знал хорошо, да и трудностей она не представляла. Шли, шли, шли… и удивительное дело, к вечеру измочаленные странники валились на дощатый пол уютной заимки. Добрались.

Только дверь затворилась за последним вошедшим, снаружи голодным воем взревела обиженная стихия, упустившая свои жертвы.

Стерва с Русом оклемалась быстро, а Брат с Ванко задержались в постелях почти на месяц. За это время Ключник несколько раз мотался в Чазылары, познакомился с тамошним старейшиной, приводил в избу местного лекаря.

Долгие морозные вечера под потрескивание дров в маленькой печурке располагали к общению. Алекс, частый гость на удаленной заимке, охотно рассказывал историю Азасской общины. Война застала имперскую экспедицию топографов, тех самых, со слов Ринчина, больших людей, геологов и еще каких-то там труднопроизносимых специалистов на территории дикого заповедника. Что они здесь искали или исследовали вдали от людей сам Алекс, тогда еще мальчишка, сын начальника экспедиции, толком не знал. Программа поддержки малых народов это называлось. В один из зимних дней пропала связь - единственная ниточка, связывающая отряд из более чем сотни ученых с цивилизацией. Белый шум - описал это явление рассказчик. А потом - тоже самое, что и в Орлике. Когда немного поуспокоилось, выбрались в Чазылары, крошечное и единственное поселение в центре заповедника. Там узнали об услышанном местными в последние мгновения сквозь треск помех по дальней связи - свершилось то, чего боялись и отказывались в глубине души верить, Война. Не поделили что-то политики.

Народ в экспедиции подобрался деятельный и, самое главное, образованный. Осмотрелись - жить можно, главное, чисто, ну и стали обустраиваться. Торфа кругом навалом, запустили теплостанцию, десять лет разведку вели, на севере, где вообще до них людская нога не ступала, нашли черное золото - нефть, сейчас добычу налаживают. Настоящего золота тут, к слову сказать, тоже завались, только кому оно сейчас надо. До войны на огромной территории Тоджинской котловины жило всего около шести тысяч населения и то все больше в западной части, там центр района, село Тоора-Хем, с десяток улусов по течению Бий-Хема. Сейчас в той стороне пусто, те немногие, кто остался, постепенно в Чазылары перебрались. Бывшее поселение в десяток дворов теперь не узнать - ветряки, котельная, кузница, лесопилка, ферма. Сейчас в общине почти тысяча членов - живут, трудятся, детей рожают.

- Так уж у вас все ладно? - переспрашивает Брат, а сердце поет, из груди рвется: "Вот оно! То место, что искал!".

- Да нормально, - отвечает Алекс, - Тоджин - место уединенное, заповедное, извне сюда попасть тяжело. В остальной Тыве сейчас черт те что творится. По горным тропам местные пробирались - рассказывали. Новообразование - Орда, все под себя подбирают, грызутся друг с другом.

- А вообще здесь с местными как?

- Ну, - Алекс помялся, - до войны, говорят, имперская политика этот край не жаловала, ресурсы разворовывались, население спаивалось. Тывины, кстати, к алкоголю устойчивости никакой не имеют - национальный метаболизм. Короче, с таким отношением нашего брата тут недолюбливали, было за что. Но здесь, в Тоджине, коренных немного, а которые есть - лояльные. Были пару стычек вначале, что там говорить, подавили. Сейчас тихо.

И Брат нетерпеливо ерзает в постели, мечтая побыстрее воочию взглянуть на Чазылары - остров порядка в океане хаоса…