Евангелие рукотворных богов

А пес приближался. И чем ближе он оказывался, тем страшнее, уродливее становился. Достаточно крупный, рожденный с длинной шерстью, теперь свалявшимися клочьями свисающей на боках, гноящимися пятнами язв и мертвенно болтающимся грязным слипшимся хвостом. Пес передвигался, будто подпрыгивая, покачиваясь на невидимых пружинах - тело то выгибалось, как в приступах рвоты, то задняя часть, шатаясь и заваливаясь, пыталась обогнать переднюю. Облезшие тощие бока ходили ходуном, судорожно наполняя воздухом хрипящие легкие. Пасть, оскаленная в некоей сардонической усмешке, искрошившимися черными клыками, вывалившимся распухшим языком и срывающимися длинными тягучими каплями желтой слюны. И глаза, отчаявшиеся, полные боли и опасного безумия. Пес - как сам город, с высоты удаленных сопок лишь сначала показавшийся нормальным. И он приближался, распространяя устойчивую вонь и осязаемую агрессивность.

- Бешеный, - Стерва подняла самострел.

- Не надо! - Кэт не приказала, нет она попросила, но только ли Брату показалось, что она обращается вовсе не к людям - к собаке.

Девушка оттеснила плечом наемницу и вышла вперед, присела на корточки. Пес все той же неровной походкой подошел вплотную, только выражение глаз несчастной твари неузнаваемо поменялось. Теперь они излучали щенячью преданность, извиняющуюся неловкость и немую мольбу о прощении. Даже хвост нелепо дернулся в тщетной попытке вильнуть. А Кэт, не гнушаясь, положила ладонь на изъеденную лишаем голову собаки, другой рукой почесала за рваным ухом, не отводя взгляда от гноящихся глаз. Несколько мгновений продолжался словно безмолвный диалог человека с псом, в течение которого девушка ласково поглаживала изуродованное существо, после чего милосердно, понимающе кивнула. Пес, невероятно, почти по-человечески облегченно вздохнул, обошел Кэт, миновал стороной весь отряд и, покачиваясь, направился к небольшой каменной площадке.

На полпути бедняга обернулся и встретил мягкую, одобряющую улыбку, еще раз дернул хвостом, доковылял до площадки и улегся, положив голову на вытянутые лапы, наблюдая за удаляющимися людьми. Только отряд скрылся за очередным изгибом улицы, глаза подернулись мутной поволокой - легко, непринужденно и радостно душа пса унеслась в его щенячий рай. Чудеса.

По мере приближения к парку, Стерва, обладающая в связи со своим теперешним состоянием повышенной восприимчивостью, первой заявила, что здесь что-то не то. Постепенно все начали ощущать некоторое неудобство. У Брата слезились глаза, Рус принялся нервно почесываться, Ванко недоуменно тер словно заложенные ватой уши и буквально все испытывали колющие толчки боли в висках, усилившееся давление на плечи.

- Противное место, - заявила наемница, лишь оказалась на территории парка, - тишина гробовая, как на погосте.

- Нехорошее, - согласился Большой Брат, помолчал и добавил: - Всегда таким было.

И, в без того напряженном пути сквозь заросший гигантским чертополохом парк, бывший горожанин вполголоса поведал мрачную историю этого района.

Более полутора веков большой участок в границах города использовался местными в качестве кладбища. Несколько поколений горожан нашли здесь свое упокоение. Тут хоронили знатных и безродных, величественные мавзолеи чередовались со скромными надгробиями, хоть и говорят, что двухметровый слой земли уравнивает и богатых и бедных. Но, чуть больше сотни лет назад, новые правители решили, что умиротворяющей тишине и немому напоминанию о вечном не место в центре города. И кладбище уничтожили. Гранитные плиты вырвали из почвы и использовали для облицовки зданий. Страшно? Страшно жить в доме, на стенах которого еще можно распознать остатки надгробных надписей. Памятники попроще, из песчаника - не мудрствуя завалили землей и засадили черемухой. А останки - останки никто не перезахоранивал, так и остались лежать гробы под разбитыми дорожками, напоминая о себе глубокими промоинами после сильных дождей. На бывшем кладбище организовали парк для отдыха и развлечений. Днем дети с радостными криками носились в каруселях над землей, в которой покоились их деды. Вот только матери, наблюдающие играющих чад, порой отгоняли наваждение - окружающее замирало, смех становился далеким, улыбки вымученно нарисованными, а движения, в нарушение законов мироздания, прерывистыми и замедленными. Матери отгоняли морок, украдкой осеняя себя знамениями, а после недоумевали - отчего дети так надрывно плачут по ночам и боятся сомкнуть глаза? Вечером в парке отдыхали взрослые. Но странное дело - мирные, дружелюбные люди при малейшем поводе выходили из себя, неконтролируемо верша ужасные поступки, а потом отчаянно рвали волосы в раскаянии, тщетно силясь понять, как такое могло произойти. Черные аллеи были полны насилия и трупов, став самым криминальным местом в городе. Нельзя беспокоить мертвых, пусть они в прошлом и добропорядочные граждане.

- Брр, - поежилась Стерва, - так что, мы сейчас по могилам топчемся?

- Да. Старики вспоминали, что первое время собаки кости по всему городу растаскивали.