Евангельская имущественная этика. Русская социальная мысль. Цикл публичных лекций

А Тихомиров, совсем забросив учёбу в университете на третьем курсе, переехал в Питер, в столицу Российской империи. Там такие кружки были развиты в ещё большей степени. И он в Питере знакомится с Перовской, Морозовым, Кропоткиным. У него прорезывается литературный дар, в общем, он хороший писатель, пишет брошюры, сказки политические. К сожалению, они у нас не изданы, и почитать их невозможно.

Итак, революционеры изменяют тактику и решают агитировать не среди крестьян, а среди рабочих. Это более перспективно, как они считают. Тихомиров тоже в этом участвует, но полиция не дремлет, и где-то в 1873 году его арестовывают. На квартире, где он жил, находят его брошюры, которые тайным образом печатались, и он загремел сначала в Петропавловскую крепость, после – в Шлиссельбург. Это вот две точки, где в основном наша русская интеллигенция сидела. Вы, наверное, знаете, что Петропавловская крепость – это шпиль Петропавловского собора, а на задворках – так называемый Алексеевский равелин, где по традиции сидели самые знаменитые преступники в России: сначала царские отпрыски, которых не хотели пускать на престол, а вот уже в XIX веке сидели революционеры. А Шлиссельбург – это остров в устье Невы, даже в Финском заливе. Остров-крепость, который был специально оборудован для отсидки. И там построили к этому времени такой ДПЗ (дом предварительного заключения), хотя там сидели годами и десятилетиями. В общем, тюрьма, так сказать, построенная по самым современным тогдашним технологиям.

И бедный Тихомиров за свою сказку, за брошюрку отсидел четыре года. Причём в одиночке. Полиция работала очень активно, и этот ДПЗ был полон революционерами. Они нашли способ переговариваться между собой через, извиняюсь, канализацию. Тогда канализация была без водяных замков, а просто крышка. И крышку открываешь, – там прекрасная акустика, – и говоришь. Если, конечно, от запахов с ума не сойдёшь.

Многие не выдержали условий заключения и умерли. Там был знаменитый «процесс 193-х». 193 подсудимых было собрано вместе вот такого рода, и был суд. Причём должно было быть больше, но за годы следствия умерло примерно 60 человек. Надо сказать, некоторые свихнулись, некоторые от туберкулеза – бог знает от чего. Конечно, были очень тяжёлые условия содержания.

Тихомиров честно отсидел четыре года, и на процессе, собственно, кроме этой брошюрки, за ним никаких грехов не было, и ему как раз дали четыре года. И, стало быть, его после процесса определили в ссылку, куда-то, если я не ошибаюсь, за Уральский хребет.

Во время отсидки он сильно озлобился и из такого романтичного юноши стал настоящим революционером, который хочет, в общем-то, отомстить власти за такое надругательство над собой. Его навещали товарищи. В частности, Перовская под видом невесты к нему туда приходила, его подбадривала, и, историки говорят, что так между ними завязался тюремный роман. Но он и дальше, надо сказать, продолжался.

Тихомиров отправился в ссылку, но решил бежать оттуда и перейти на нелегальное положение. Перед этим он пытался восстановиться в университете, но, естественно, его культурно послали, сказали, что, в общем-то, «вы уже немолоды, ваше время вышло. Зачем вам учиться?». Он бежит из ссылки, появляется в Петербурге, его встречают друзья и соратники, обнимают. И он сразу становится как бы во главе издательского дела организации, которая называлась тогда «Земля и Воля». Это были 1878–1879 годы. Организуется газета «Земля и Воля», Тихомиров становится её главным редактором. Из «Земли и Воли» быстро выделяется более радикальная организация – «Народная воля», а оставшаяся часть назвала себя «Чёрный Передел». Разница между ними была такова, что «Народная воля», в общем-то, была склонна к самым радикальным средствам борьбы, включая террор, а «Чёрный Передел», – казалось бы, название более страшное, – но они под влиянием Плеханова считали, что надо по-другому действовать, что террор – это не метод, будет только хуже.

Я не понял, почему, но Тихомиров оказался именно в «Народной воле». Может быть, потому, что Перовская там была, кто его знает? Ну а Перовская – это, как говорят, «песня». Она – дочка генерала, который был одно время градоначальником Москвы, то есть очень высокопоставленного, но папа с ней ничего сделать не мог. Она была ужасно самостоятельная, была такая очень серьёзная, всё делала сама. Вот ушла в эти сферы революционные и стала одним из лидеров «Народной воли». Такая очень волевая женщина.