Евангельская имущественная этика. Русская социальная мысль. Цикл публичных лекций

То есть весь мир подвергся объективации, как он говорил, попал в объектную скорлупу, ловушку. Это он всё время повторяет в последних работах в разных комбинациях, причём, знаете, социальная жизнь у него – тоже объективация. Церковь – это тоже объективация у него. В связи с этим он очень серьёзно критикует всех остальных философов. Ну, чем философы занимаются: бытиё там, сущее, объект, субъект – да ерундой они занимаются, дураки они, объективацией они занимаются, а надо жизнью духа заниматься. И в то же время здесь у Бердяева противоречие: а о жизни Духа что ты можешь сказать, дорогой? Жизнь духа – это свобода. А о свободе, понимаете, сказать что-то вообще трудно. Свобода есть свобода. Как её вставишь в рамки? Если свободу как-то понимать, осмысливать в виде понятий – это уже объективация. Всё, это не годится. Тем не менее, он излагает это всё в нескольких книгах. Книги – «Философия свободного духа», «Возрождение человека», «Опыт свободной этики», «Судьба человека в свободном мире», «О рабстве и свободе человека», «Об эсхатологической метафизике», «Я и мир объектов», «Царство духа и царство кесаря».

В общем, Бердяев написал около 40 книг. Каждый год книга, а иногда и две книги. Причём писал Бердяев особым образом. Это очень интересно, о чём обычно не знают. Его книги вообще производят огромное впечатление. Они как бы пламенные, эти книги. В них масса повторов. Он не доказывает, а просто пламенно говорит о чём-то, всё время повторяется, но повторяется всё время по-другому, показывает другую сторону той же самой мысли, сталкивает мысли. И этот стиль бердяевский необычайно привлекателен. Собственно, благодаря чему он и получил такую популярность. Если бы он о своих идеях писал скучно – вообще бы никто его не читал, не знали бы мы Бердяева. Писал он свои книги следующим образом. У него в голове создавалась идея книги. Человек он был необычайно творческий. И одна из его первых таких ударных книг была «Смысл творчества» (1916). Это уже настоящий Бердяев, он тогда прославился этой книгой. Итак, идея книги. Он писал подробный план книги, работал над ним, переставлял главы, подглавы, после он приводил себя в экстаз, и этот скелет, в каком-то таком экстатическом состоянии, у него обрастал фразами, какими-то идеями, короткими, длинными, часто не связанными друг с другом. И это во многом было автоматическое письмо. Когда человек не от себя пишет, кто-то ему, значит, надиктовывает. И, наконец, третий этап. Он уже брал голову в руки и всё, что написал, очень тщательно редактировал: фразы уже были нормальными, получались связи между идеями, и в результате получалась бердяевская книга. Очень интересно. Я слышал лекцию одного бердяеведа, он очень живо это рассказал.

Перейдём к социальным взглядам. Для Бердяева социальные взгляды, вообще социальная жизнь – это объективация, то есть жизнь какая-то кукольная, не подлинная жизнь. И, казалось бы, чего ты, милый, об этом говоришь, если это что-то для тебя не подлинное? Тем не менее, Бердяев очень много пишет об этом и до революции, и после революции, и в иммиграции; и у него эти философские идеи, социальные идеи прекрасно вплетены в общий контекст, и он нисколько не стесняется этого. Здесь что-то не то. Какое-то логическое противоречие. Он написал в конце жизни книгу «Самопознание». Это некая философская автобиография, автобиография самих идей, где он писал, что да, моя мысль противоречива. Ну и что? Я этого не стесняюсь.

Во-первых, полностью социальным взглядам посвящена его книга «Философия неравенства», как я уже говорил, написанная в период революции, где он чихвостит всё. То есть неравенство – это хорошо, а равенство – это плохо. И так он проходится по всем идеям, которые, так или иначе, всплывали в период революции, в том числе и по социализму. Он пишет там: «Природа социализма – реакционная и классовая. В нём нет творческого изобретения, нет полёта. Самый революционный социализм рабски прикован к экономической действительности, пригнут к земной юдоли, уготовлен необходимостью. Из горькой необходимости, а не из свободы рождён социализм».

Но постепенно он свои взгляды пересматривает. И надо сказать, что в самом позднем издании «Самопознания» мы неожиданно находим такую фразу, что да, я эту книгу («Философия неравенства») написал, но, в общем-то, я от неё отказываюсь. Она, так сказать, неадекватно описывает мои взгляды. Очень часто берут ссылки из этой книги ненавистники социализма и говорят: «Бердяев-то наш». Нет, он не ваш, господа. Он пересматривает свои взгляды, и, в конце концов, приходит к идее персоналистического социализма – социализма общения личностей, социализма, который не придавливает личность обязаловкой. Но именно социализма. Правда, он прекрасно понимает, как трудно этот самый социализм сделать.