Everything I am

Часов в пять вечера, переделав все задания, которые требовали конспектирования, я перестаю противиться горячему желанию спуститься в библиотеку. Хорошо, что нам в последнюю неделю меньше задают на вечер — высвобождается время для подготовки. Можно спокойно заниматься повторением пройденного и освежать в памяти то, что понадобится на экзамене. Через несколько дней Чары — я хотел бы и Травологию сдавать на следующий день, чтобы с чистой совестью перейти к Трансфигурации и Высшим Зельям. Если предмет МакГонагалл сложен, то она, по крайней мере, курирует Гриффиндор, и можно рассчитывать на дополнительные вопросы, если буду совсем «тонуть». А вот как сдавать Снейпу Зелья — это вопрос.

Не говоря уж о том, что я как всегда перед экзаменом чувствую, что на самом деле практически ничего не знаю, не умею и не помню, я просто не представляю, как буду разговаривать с ним, объясняя процентное соотношение компонентов в каком-нибудь зелье и последовательность их добавления в котел. Потому что я привык разговаривать с ним наедине. В классе мы давно не обмениваемся репликами — разве что он по привычке или для соблюдения декорума отпускает язвительные замечания в мой адрес.

Заговорить с ним, услышать его голос в ответ, критикующий или хвалящий, все равно — мне кажется, я тут же наделаю ляпов или ошибусь в описаниях. И не оттого, что буду его стесняться, а потому, что буду непрерывно бояться чем-нибудь выдать себя… нас. Его. За нашим диалогом ведь обязательно будут наблюдать. Еще бы, такой аттракцион — Поттер против Снейпа! Шесть лет за нами следят и только ставок не делают. А значит, заметят любую изменившуюся мелочь.

Ну и, опять-таки, я ничего не помню! Он, конечно, говорит, что в нужный момент я все вытащу из памяти и воспроизведу, но я вовсе в этом не уверен. А опозориться в его глазах мне будет… мне будет просто стыдно.

М-да, задачка. Я встаю из-за стола в гриффиндорской гостиной и киваю сам себе. Раз сегодня только чтение полезной литературы помогает моим мыслям шевелиться, пойду в библиотеку и начну начитывать материал к следующим экзаменам. Лучше всего Зельям — они стоят после Трансфигурации, но беспокоят меня сильнее.

Я выхожу, обернувшись и махнув рукой Полной Даме. Та приветливо улыбается в ответ, умиленно разглядывая меня. Пока она не сказала, как я «очаровательно выгляжу» — это она изрекла вчера вечером, когда я вернулся с занятия со Снейпом — я торопливо прошу ее передать мисс Грейнджер, если она будет меня искать, что я в библиотеке.

— Хорошо, Гарри, — произносит Дама, и я бегом спускаюсь по меняющим направление лестницам.

Иногда мне кажется, что эта почти разумная способность останавливаться не там, где нужно, усвоена лестницами от кого-то необычайно вредного по натуре — или неудачливого шутника. Вроде Пивза. Во всяком случае, лестница причаливает ко входу совсем не в тот коридор, который мне нужен. Я несколько секунд жду, что она продолжит путь, но этого не происходит. Ну и ладно. Пройду через пару пустынных галерей и спущусь в другом месте. Я тороплюсь, а тут такие помехи.

Я отступаю со ступеньки на лестничную площадку и почти мгновенно чувствую за своей спиной движение воздуха. Лестница уходит. Я смотрю ей вслед, подавляя желание выругаться вслух. Будто нарочно! Потом пожимаю плечами и направляюсь в направлении дальнего выхода с галереи третьего этажа.

В окна льется солнце, мои шаги отдаются слабым эхом, замок оцепенел в тишине и безлюдье. Хотя это немного странно, если подумать. Сейчас только шестой час — не могут же все студенты сидеть по своим гостиным или в библиотеке. Да даже голосов гуляющих у озера не слышно. Как будто Хогвартс внезапно погрузился в сон.

Ладно, еще один поворот — и будет очередная лестничная площадка.

Дойти до него я не успеваю.

Яркий солнечный свет внезапно меркнет, как если бы на окна поставили такие же стекла, как сейчас в моих очках. В коридоре темнеет, воздух сгущается до духоты, я чувствую, как ноги наливаются тяжестью, словно мне не хватает воздуха. Но это не обморок. И это не усталость. Так вот почему мне так хотелось пойти в библиотеку. Чтение мыслей ему больше не удавалось — а вот навести апатию и на ее фоне желание развеяться за подготовкой к сессии получилось. И я попался на это.

Темная фигура выступает из пустоты в десятке футов передо мной. Красные щели глаз, провал носа. Не лицо, а застывшая маска с жуткой пародией на человеческую ухмылку.

Вот и сбылись страшные сны.

— Гарри, — голос, который так часто звучал в последние два года в моей голове. Я смотрю ему в глаза — вертикальные щели зрачков неотрывно следят за моим лицом — и отвечаю:

— Волдеморт.

— Лорд Волдеморт, Гарри. За шесть лет в этой школе тебя так и не выучили хорошим манерам, — он медленно делает шаг в сторону, затем еще один, то ли норовя приблизиться ко мне, то ли пытаясь обойти. Я машинально делаю шаг в противоположном направлении.

— Хорошие манеры неприменимы к таким, как ты, — спокойно говорю я, ощущая странную пустоту внутри.