Эволюция архитектуры османской мечети

Риторический посыл архитектурного типа долго оставался прежним: «большая османская мечеть» прочно ассоциировалась с представлениями о триумфе, могуществе и величии (даже если, как в случае с Нуросмание, субъектом становился не конкретный султан, а Дом Османа в целом). С течением времени к этому комплексу ассоциаций добавилось еще и соответствие традиции «классической» архитектуры: четкие ассоциации работ Синана с «золотым веком» Османского государства привели сначала к совмещению предложенных им решений, комбинированию готовых «рецептов», затем – к закреплению найденных вариантов на уровне норматива и их воспроизведению с незначительными вариациями, а позже – к стилизациям, носящим характер сознательного «обращения к традиции».

Однако некогда прочная связь между архитектурным образом и вкладываемым в него содержанием начала размываться – культовые сооружения, соответствующие типу «большой османской мечети», переставали быть и действительно большими, и собственно «османскими» по соответствию «классическим» архитектурным формам. Показательно, что Дж. Фрили охарактеризовал Лалели-джами как «очень веселое, если не сказать легкомысленное здание»⁶⁷, и уже сама возможность такой оценки говорит о девальвации идеи триумфальной и мемориальной мечети.

Последние возведенные при Османской династии стамбульские здания, соответствующие типу «большой османской мечети» – перестроенные Фатих и Эйюп, – четко показали, что этот тип мог сохраняться в «законсервированном» виде, как основа для весьма выразительных и соответствующих вкладываемой в них риторике реконструкций⁶⁸. Но после реставрации этих важнейших памятников потребностей для масштабных проектов исламских культовых зданий, требовавших обращения именно к «большой османской мечети», в стамбульской архитектуре уже не возникало: XIX век поставил другие задачи и предложил совершенно иные формы.

«Вестернизация» архитектуры в XIX в.

Изменение архитектурного заказа

Строительство Лалели-джами и реставрации Фатих-джами и Эйюп-джами во второй половине XVIII в. демонстрировали смещение архитектурного типа «большой османской мечети» в сферу архаизирующей имитации и архитектурной реставрации. Довольно активная практика культового строительства в первые десятилетия XIX в. обошлась без обращения к этому типу в чистом виде, а к середине столетия султанский архитектурный заказ сосредоточился на дворцовых комплексах (Долмабахче, Чираган, Бейлербей, Йилдыз, Йихламур)¹. Триумфальных поводов, требовавших маркирования культовыми ансамблями, позднеосманская история не предоставила²; для новых огромных «именных» куллие в исторической части Стамбула уже не находилось площадей, погребения султанов приобрели вид мавзолеев на городских кладбищах³, а местом молитвы правителей стали небольшие «павильонные мечети» (термин Г. Крэйна) в составе ансамблей новых дворцов⁴. Сохранение «большой османской мечети» как архитектурного типа оказалось лишено как ритуальных и социальных, так и градостроительных и риторических оснований, а совершенство имевшихся конструктивных, планировочных и композиционных схем неизбежно приводило к компиляциям и ограничению возможностей собственного поиска османскими зодчими каких-либо новых решений.

Важной причиной «выведения» «большой османской мечети» из строительной практики позднеосманского периода оказалась насаждавшаяся сверху европеизация всех сфер жизни Империи. Понимание экономического, военного, технологического отставания Османского государства и невозможности восстановления политического авторитета без обращения к европейскому опыту заставило Селима III предпринять реформы, направленные на повышение боеспособности османской армии и привлечение частного капитала для ее финансирования. Эти реформы получили название Низам-и Джедид (Nizâm-1 Cedîd – «Новый порядок»), но закончились янычарским бунтом и свержением султана в 1807 г.⁵ Продолжившему реформы и подавление оппозиции и провинциального сепаратизма Махмуду II пришлось изменить государственное управление, ликвидировать янычар и начать реорганизацию армии по западному образцу, в немалой степени опираясь на сеть учрежденных военных училищ и технических школ, которые выпускали в том числе строительных инженеров.