Эволюция архитектуры османской мечети

Следующий этап вестернизации Османской империи связан с реформами Танзимата («упорядочения»), начатыми Абдул-Меджидом I в 1839 г. и направленными на преобразование государственного управления, правовой системы и создание светского образования. Одной из статей Гюльхнейского эдикта⁶ явилась декларация равенства подданных различных вероисповеданий и национальностей перед законом, предвосхитившая формирование идеологии османизма и способствовавшая активному привлечению немусульман к государственной службе. В течение второго периода Танзимата (с середины 1850-х гг. и до принятия конституции 1876 г.), помимо реализации целого ряда политических, экономических, социальных и военных реформ, представителям всех религий было гарантировано равенство в правах, вводились Гражданский кодекс и гражданские суды, учреждены университеты и академии, были приняты журналистский кодекс и правовые акты, регулировавшие прессу и книгоиздание, появились (вначале в Стамбуле, затем и в провинциальных городах) муниципалитеты, советы городского планирования⁷. Эти меры способствовали не только активизации гражданского строительства, но и активному знакомству с западной культурой (в т. ч. через приглашение европейских специалистов и отправку османских студентов в европейские учебные заведения) и изменению как самой профессиональной деятельности архитекторов, так и отношения к ней в османском обществе⁸.

В сфере культуры одним из проявлений европеизации уже в самом начале XIX в. стало обращение османской архитектуры к стилю ампир, причем обращение это (как и ранее с «османским барокко») было направлено прежде всего на заимствование элементов архитектурного декора для оформления фасадов и интерьеров. Нетрудно понять, что демонстрация ампирных заимствований не требовала масштабных сооружений, но изолированные дворы «больших османских мечетей» препятствовали восприятию ордерного членения фасадов. Из-за целого ряда факторов (отсутствие достаточных средств и свободных площадей, значительных внешнеполитических поводов, ориентация на европейские образцы, предназначение строящихся культовых зданий для меньших общин молящихся и проч.) в султанском заказе архитектурный тип «большой османской мечети» без какой-либо конкуренции уступил место другому типу – «павильонным мечетям». Меньшие по размерам постройки, по-прежнему необходимые столице Османского халифата, не только не конкурировали с новыми дворцовыми, гражданскими, военными ансамблями, но и соответствовали программам перепланировки исторической части Стамбула и организации новых районов города по европейским лекалам⁹.

О попытке поисков компромисса между традиционным султанским заказом и ампирными новациями свидетельствует возведение уже в 1802–1805 гг. комплекса Селима III в малоосвоенной до того времени восточной части Ускюдара (район Хайдарпаша), недалеко от почитаемого кладбища Караджаахмед. Именно в этом месте напротив дворца Топкапы были заложены новые казармы, к которым примыкало куллие, включавшее, помимо традиционных мечети, коранической школы, хамама и фонтанов, комплекс торговых лавок, типографию, пекарни, швейные и свечные мастерские, а также причал, посредством которого осуществлялись контакты с европейским берегом. Комплекс Бюйюк Селимие («Большая Селимие» – из-за необходимости отличать его от куллие Селима I Явуза) сразу планировался как новый микрорайон с развитой инфраструктурой, быстро привлекшей и торговцев, и переселенцев¹⁰. Султан, инициировавший «новый порядок» в военной организации, продемонстрировал и возможности упорядочения городского планирования, реализовав свое представление о новом ритме гражданской жизни.

Территория небольшой Бюйюк Селимие-джами поднята на нивелирующий цоколь, на который с северо-западной стороны, где расположен главный вход, ведут пандусы. Конструкция основного объема, перекрытого куполом диаметром 14,6 м, воспроизводит барочные мечети Нуросмание и Аязма – архивольты подпружных арок вынесены на фасады, а их люнеты использованы для размещения трех ярусов световых проемов. Для поддержания купола оказалось достаточно мощных угловых устоев, в отличие от многих предшествующих мечетей, никак не акцентированных в интерьере. Небольшой зал лишен боковых галерей; его расширяют лишь неглубокий михрабный «айван» и двухъярусные лоджии у северной стены, причем зодчие (в записях упоминаются главный придворный архитектор Мехмед Ариф-ага, Ахмед Нуреддин-ага, Ибрагим Камиль-бей и Фотий Калфа, ранее участвовавшие в реставрации Эйюп-джами¹¹) нашли оригинальный способ подчеркнуть «дополнительность» южного и северного «расширений»: хотя «айван» представляет собой прямоугольную в плане неглубокую нишу, перекрытую плоским потолком, он визуально отсечен от подкупольного пространства пониженной дугой полуциркульной арки; от центрального входа в зал на стене киблы образуется перекличка подобных форм: подпружная арка купола – вписанная в нее арка, отсекающая «айван», – световые проемы стены киблы и «айвана» – михрабная ниша.