Эволюция архитектуры османской мечети

Через год после презентации «Основ» было опубликовано обобщающее исследование реставрированных мечетей Бурсы XV в. Л. Парвилле²⁴, закрепившее «романтически-медиевистский» взгляд на раннеосманскую архитектуру, которую европейцы предпочитали видеть восточным аналогом готики, а османы – наиболее чистым примером собственной культуры, тем более что восстановление и расцвет Османского государства при Мехмеде I прекрасно корреспондировались в их глазах с Танзиматом и «османским Ренессансом»²⁵. Интерес в поисках корней османского искусства сместился к эпохе «до великолепного века» – не случайны параллели между некоторыми живописными произведениями Османа Хамди и прерафаэлитов²⁶.

Интересно, что «большие османские мечети», в формировании которых отчетливо просматривалось влияние архитектуры Византии, а эволюция отражала контакты с позднеренессансной и барочной Европой, уже не выглядели безупречными примерами собственно османского гения. Не замечать их было нельзя, у османов были все основания гордиться столь масштабными сооружениями, напоминавшими об эпохе наивысшего могущества Империи, но даже в работах Синана было предпочтительнее акцентировать не единство ренессансных поисков модели идеального храма, а «очищение стиля» и внедрение «ордерного» декора, отличного от античных прототипов²⁷. Таким образом, если к концу XVIII в. «большая османская мечеть» утратила значительную часть заложенной в нее политической риторики, а в начале XIX в. этот тип исчез из османской строительной практики, то к концу XIX в. представлявшие его здания практически исключались даже из зарождавшейся историографии османской архитектуры.

Инструментами визуализации официального оттоманизма в области архитектуры стал целый ряд учреждений: в 1881 г. было сформировано Государственное управление строительных работ (Ebniye-i Hâssa Müdürlüğü), в ведении которого находились не только распределение государственных подрядов, но и контроль за их исполнением; в 1882 г. усилиями О. Хамди открылась Академия изящных искусств, где по европейской модели и по отдельной программе осуществлялась подготовка зодчих; в 1883 г. учреждена Школа гражданских инженеров, также выпускавшая архитекторов²⁸. Унифицированная подготовка мастеров под руководством европейских преподавателей предполагала закрепление и распространение политически ангажированного нео-османского стиля – региональной версии архитектурного историзма.

Нео-османский тренд оказался особенно востребован в длительное (1876–1909) правление Абдул-Хамида II, вдохновленного идеями панисламизма и акцентировавшего свой статус халифа (кстати, 99-го по счету), управляющего наднациональной мусульманской империей²⁹. В гипотетическом сплочении мусульман султан видел возможность противостоять растущему давлению европейских государств, по отношению к которым ограничивался «политикой обещаний». Абдул-Хамид II прекрасно осознавал пропагандистское значение культовой архитектуры в провинциях и инициировал как ремонт обветшавших мечетей, так и строительство новых, оценивая эти проекты и как мемориалы собственного правления, и как инструмент идеологического влияния наряду с официальной прессой³⁰.

Показательным аспектом риторики культового строительства «эры Хамидийе» стало повышенное внимание к облику наиболее ранних центров Османской державы – Сёгюта, Бурсы, Кютахьи, подчеркивавшее историческую преемственность и ориентацию на раннеосманские образцы³¹. Легко можно заметить, что в архитектуре провинциальных мечетей последней четверти XIX в. использовались несколько типовых решений – большая часть сохранившихся памятников представляют собой центрально-купольные здания с опорой планировочного октагона на пристенные столбы и перекрытием углов молитвенного зала полукуполами, отсылая к образу эдирнской Селимие-джами (Азизие в Конье, Рамазан-паша в Айдыне, одноименные Хамидие в Сёгюте, Кютахье, Самсуне), или же упрощенные версии тетраконха с купольным перекрытием угловых ячеек (Азизие в Пинарбаши, Фатих в Чанаккале, Загнос-паша в Балыкесире); некоторой оригинальностью отличается перестроенная Челеби Султан Мехмед-джами в Сёгюте, зал которой по примеру раннеосманских улу-джами перекрыт двенадцатью небольшими куполами³².

Образцовое выражение представление об «османском Ренессансе» в конце XIX в. нашло в небольшой мечети Хамидие (1885–1886) при дворце Йылдыз, служившем резиденцией Абдул-Хамида II. Ее автором называют как Саркиса Бальяна, так и греческого мастера Николаоса Целеписа, главного архитектора недавно созданного Государственного управления³³. Это сооружение является последней из дворцовых «павильонных мечетей», но ее монарший павильон не организует широкого северного фасада, а заменен двумя одноэтажными пристройками в северной части основного объема здания, приобретшего выраженную горизонтальность и вытянутость по «оси ислама» и сходство с раннеосманскими Т-образными мечетями-завие.