Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней

Вместе цены и привычки служили серьезным препятствием. К розеткам и выключателям относились с подозрением: они были непонятными новшествами. В Германии в 1928 году в одном руководстве было написано следующее: «Единственной функцией выключателя является включать или выключать электричество. Казалось бы, очевидно – но это не так! Некоторые домохозяйки вешают на выключатель веник, авоську или даже тяжелое пальто». А ведь выключатели могут нагреваться. В конце автор приводил список из десяти запретов: «нельзя трясти лампы и другие электрические устройства, а также бросать их» (№ 8) и «нельзя менять лампочку при включенном электричестве, так как лампочка может взорваться, а вас ударит током!» (№ 9)[631]. Однако после Второй мировой войны, в период масштабного восстановления и перестройки европейских городов именно потребители зачастую требовали от архитекторов и коммунальных служб предоставить им больше электричества, а не наоборот. В немецком исследовании 1964 года говорится, что в 41 % всех немецких квартир имелась одна розетка – на кухне; в 4 % не было ни одной розетки. Да и электрические цепи частенько были неразветвленными. Неудивительно в этой связи возмущение современника: «Что это за комфорт, когда для того, чтобы включить утюг, человеку приходится выключать радио?»[632]

Если говорить обо всем мире, то в других частях света модернизация проходила схожим образом. В 1920-е годы в Шанхае, например, городской совет активно продвигал электрические плиты и радиаторы, выставляя их в витринах Нанкинской улицы и предлагая особые условия покупки; общий спрос на киловатты был в Шанхае таким же, как в европейских городах. Среди богатых электрический «аппарат для приготовления пищи» пользовался большой «популярностью, несмотря на то, что слуги не всегда понимали, как правильно им пользоваться»[633]. Однако в домах обыкновенных людей дела обстояли иначе. В большинстве муниципальных домов типа «ли» (li) домовладельцы совершили невероятные по масштабу преобразования: многие комнаты были разделены, пристроены чердаки, достроены дополнительные помещения и даже целые этажи. Все это делалось для того, чтобы разместить в доме как можно больше людей и получить максимум прибыли с аренды. К 1935 году в домах, которые когда-то предназначались для одной семьи, теперь проживало в среднем 24 человека – на каждого приходилось чуть меньше 3 м². Неудивительно, что в таких стесненных условиях кухню сдавали в качестве жилого помещения. Получилось, что вместо того чтобы стать более функциональной, кухня вообще перестала существовать[634].

Но даже там, где функционального комфорта можно было достичь, ему зачастую сопротивлялись или переделывали его под себя. Энергетические компании и производители электротоваров быстро сообразили, что преимущества газа и электричества вовсе не так очевидны для потребителя, как им того хотелось бы. Их необходимо было разрекламировать. Первая электрическая кухня была представлена на Всемирной выставке в Чикаго в 1893 году. В межвоенный период в некоторых городах Европы работали рестораны с открытой кухней, чтобы показать посетителям, как готовить еду с помощью электрической техники[635]. Шедевром современного дизайна была «франкфуртская кухня» 1926 года, созданная австрийкой Маргарете Шютте-Лихоцки – первой женщиной, получившей в Австрии архитектурное образование. Кухня была площадью 1,9 × 3,44 метра. На этой мини-фабрике все было функциональным, начиная с электрической плиты и сплошной линии рабочей поверхности и заканчивая высотой шкафов. Благодаря встроенным выдвижным ящичкам для сахара и муки домохозяйке больше не нужно было тратить время на то, чтобы открывать шкаф и искать нужный продукт; все ящики были сделаны из алюминия, за исключением контейнера для муки, сделанного из дуба, чтобы не завелись жучки. Откидная гладильная доска крепилась к стене. Даже потолочный светильник прикреплялся к подвижному рельсу[636]. Как и современные кухни, это помещение имело лишь одну функцию: оно предназначалось единственно для приготовления еды, а не для приема пищи и не для общения. Тут не было ни одного лишнего сантиметра. У всего имелось свое место и своя цель, словно действия среднестатистической домохозяйки должны были совершаться в определенном ритме в соответствии с результатами исследований трудовых движений.