Эволюция, Революция и идеалы Анархизма

Конечно, мы любимъ и хотимъ мира: нашъ идеалъ — гармоничное согласіе между всми людьми, но вокругъ насъ кипитъ безпощадная война, которую мы видимъ еще и впереди, ибо въ безконечной сложности условій, составляющихъ человческую жизнь, даже стремленіе ихъ къ миру сопровождается безпощадной войной. «Мое царство не отъ міра сего», говорилъ Сынъ Человческій и однако, онъ тоже принесъ мечъ и готовилъ раздоръ между сыномъ и отцомъ, дочерью и матерью. Всякое убжденіе, даже наихудшее иметъ своихъ защитниковъ, которыхъ должно считать искренними, но симпатія и уваженіе, которыя они могутъ заслуживать, не должны препятствовать революціонеру бороться съ ними со всей энергіей, на какую онъ только способенъ.

VI.

Наивные люди надются, что въ конц концовъ все устроится и въ одинъ прекрасный день совершится мирная революція, когда пользующіеся всякими привиллегіями по доброй вол согласятся уступить свои права всему народу.

Конечно, мы вримъ, что они уступятъ когда нибудь, но то, что ихъ толкнетъ на уступки, не будетъ внезапнымъ порывомъ гуманнаго чувства, а страхъ передъ будущимъ, въ особенности ввиду «совершившихся событій»; безъ сомннія эти люди измнятся, но только тогда, когда для нихъ явится абсолютная невозможность продолжать жить по старому, а это время еще далеко. Всякій организмъ функціонируетъ только сообразно своему устройству — онъ можетъ перестать функціонировать, разрушиться, но онъ не можетъ развиваться въ обратномъ направленіи. Всякая власть естественно стремится увеличить свое вліяніе надъ большимъ числомъ подчиненныхъ ей индивидуумовъ; всякая монархія по той же причин старается сдлаться всемірной. — Если нашелся одинъ Карлъ V, который, удалившись въ монастырь, издали, какъ зритель наблюдалъ за траги—комедіей народовъ, то сколько найдется другихъ царей, страсть которыхъ ко власти ни чмъ не можетъ быть удовлетворена и которые, если не по слав и талантамъ, могутъ вс считаться Аттилами, Александрами Македонскими и Юліями Цезарями. Точно также рдко можно встртить и капиталистовъ, отрекшихся отъ любостяжанія и отдавшихъ свои сокровища на осуществленіе какого нибудь общеполезнаго дла; даже т, которые желали бы ограничить свои потребности, не могутъ этого сдлать, подчиняясь вліянію своей среды: ихъ капиталы будутъ расти, принося проценты на проценты. Какъ только человкъ получаетъ какую бы то ни было власть духовную, военную, административную или финансовую, его естественно толкаетъ пользоваться ею безконтрольно; нтъ тюремщика, который бы, поворачивая ключъ въ замк камеры ,не ощущалъ бы нкоторого самодовольнаго чувства своей власти, нтъ стражника, который, охраняя имущество своего господина, не относился бы враждебно къ бродяг, или судебнаго пристава, который не ощущалъ бы глубокаго презрнія къ подчиненному его власти преступнику.

И если отдльныя личности такъ легко поддаются обаянию власти, которую имъ предоставили, то во сколько разъ сильне это обаяніе для цлыхъ классовъ, сохранившихъ свою власть по наслдственной традиціи и обладающихъ чрезвычайно развитымъ чувствомъ кастовой чести! Можно еще понять, что отдльная личность, подчиняясь чьему либо вліянію, можетъ быть послушна голосу совсти и чувства или, подчиняясь внезапному благородному порыву, отказывается отъ своей власти, отдаетъ свое имущество, радуясь успокоенію своей возмущенной совсти и тому, что теперь дружески протягиваютъ руки т, которыхъ она эксплуатировала раньше безсознательно или противъ своей воли; но какъ ждать такой перемны отъ цлой касты людей, связанныхъ другъ съ другомъ цлой цпью общихъ интересовъ, партійной дисциплиной, дружбой, сообществомъ или даже преступленіемъ? И когда іерархическіе тиски и стремленіе къ возвышенію прочно объединятъ весь правительственный механизмъ, то какая остается надежда на то, что люди, составляющіе его, вдругъ измнятся къ лучшему, какое чудо свыше можетъ очеловчить эти враждебныя обществу касты, — армію, духовенство и чиновничество? Нужно быть сумасшедшимъ, чтобы думать, что такія общественныя группы могутъ проникнуться гуманитарными чувствами и подчиниться другимъ вліяніямъ, кром страха? Правда, что это живой механизмъ, составленный изъ человческихъ индивидуумовъ, но онъ двигается, толкаемый слпой силой коллективнаго эгоизма и остановить его можетъ только коллективная непобдимая сила революціи.