Эволюция, Революция и идеалы Анархизма

Право сильнаго не всегда будетъ законнымъ правомъ монополизировавшихъ орудія производства. «Сила побждаетъ право», говорилъ вслдъ за другими и Бисмаркъ, но можетъ настать день, когда сила станетъ наконецъ на сторону истиннаго права. Если правда, что идея солидарности распространяется, если правда, что завоеваніе науки проникаетъ все боле и боле глубокіе слои общества, если правда, что нравственныя богатства длаются общимъ достояніемъ рабочихъ, которые одновременно имютъ наибольшіе права на производимыя ими богатства, а также и силу, не воспользуются ли они наконецъ ею, чтобы произвести революцію въ пользу всхъ.

Что могутъ сдлать отдльныя личности, какъ бы они ни были сильны, богаты, умны и хитры противъ солидарныхъ массъ пролетаріата? Правительства, потерявъ надежду, подкрпить доводами морали свои права, ищутъ теперь только «твердой власти», единственное средство, въ которомъ они нуждаются. Не трудно найти многочисленные примры тому, что въ министры выбираются теперь лица, не потому, что они прославились воинскими подвигами, и не потому, что они знатнаго происхожденія или обладаютъ выдающимися талантами и краснорчіемъ, но единственно за абсолютное отсутствіе щепетильности. Въ этомъ отношеніи имъ довряютъ вполн: въ ихъ стремленіи усилить власть и защитить денежный мшокъ ихъ не остановятъ никакія соображенія.

Ни въ одной изъ революцій, совершившихся въ нашъ вкъ, мы не видли, чтобы привилегированные классы боролись самостоятельно, они всегда или опирались на безчисленную армію бдняковъ, которымъ они старались внушить «вру въ знамя», или длали это подъ видомъ «водворенія порядка». Шесть милліоновъ человкъ, не считая высшую и низшую полицію, заняты этимъ дломъ въ Европ. Но эти арміи могутъ дезорганизоваться, они могутъ вспомнить, наконецъ, свое происхожденіе и то, что связываетъ ихъ съ народными массами, и рука, которая управляетъ ими, не сможетъ удержать ихъ. Составленныя въ своей большей части изъ пролетаріевъ, они могутъ превратиться, и наврное рано или поздно превратятся для буржуазнаго общества въ то, чмъ сдлались нкогда наемные варвары имперіи для римскаго общества — въ элементъ разрушенія. Исторія изобилуетъ примрами того политическаго ужаса, который овладваль даже такими изъ власть—имущихъ, которые сохранили до конца силу характера, но, вдь, есть еще и масса «правителей», которые являются простыми дегенератами, не обладающими ни достаточной энергіей, ни физической силой, чтобы пробиться къ выходу и спастись, ни достаточно человческаго достоинства, чтобы позаботиться раньше о спасеніи изъ пожара своихъ женъ и дтей.

Когда обездоленные объединятся для защиты своихъ интересовъ, ремесло съ ремесломъ, нація съ націей, раса съ расой, или просто человкъ съ человкомъ; когда передъ ними, наконецъ, будетъ ясна ихъ цль, не сомнвайтесь, они скоро найдутъ случай, чтобы добиться силой общей свободы. А какъ бы ни былъ могуществененъ ихъ господинъ, онъ будетъ ничто, лицомъ къ лицу, передъ этой объединенной однимъ желаніемъ массой, которая возстанетъ на него, чтобы обезпечить себ разъ навсегда кусокъ хлба и свободу.

VIII.

Кром матеріальной силы, грубаго и безсовстнаго произвола, проявляющагося въ лишеніи работы, арестахъ и разстрлахъ, въ распоряженіи правящихъ классовъ имется, быть можетъ, и еще боле могущественная моральная сила, сила религіознаго внушенія. И безъ сомннія нельзя отрицать значенія этой силы, съ которой нужно серьезно считаться при изученіи современнаго общества.

Энциклопедисты XVIII вка съ слишкомъ юношескимъ увлеченіемъ праздновали торжество разума надъ христіанскимъ суевріемъ, и мы должны констатировать грубое заблужденіе извстнаго философа Кузена, который, въ эпоху реставраціи, въ интимномъ кругу друзей воскликнулъ однажды: «католицизмъ проживетъ еще лтъ 50, не боле».

Полвка давно уже прошло, а масса католиковъ съ полною увренностью и гордостью говоритъ еще о своей церкви, называя ее «Вчной». Монтескье говорилъ, что «при современномъ положеніи нельзя предполагать, чтобы католицизмъ просуществовалъ еще боле пятисотъ лтъ».

Но если католической церкви какъ будто и удалось расширить свое вліяніе; если Франція энциклопедистовъ и революціонеровъ отдаетъ себя подъ покровительство «Св. Сердца», если духовныя власти ловко воспользовались страхомъ, охватившимъ всхъ консерваторовъ, чтобы выставить религію, какъ единственное соціальное средство противъ революціи, если европейская буржуазія, состоявшая раньше изъ фрондирующихъ скептиковъ и вольтеріанцевъ и не знавшая другой религіи, кром неопредленнаго деизма, теперь благоразумно слушаетъ мессу и ходитъ даже къ исповди; если Квириналъ и Ватиканъ, церковь и государство, такъ усердно стараются теперь сгладить старыя недоразумнія, то это, конечно, не потому, что вра въ чудесное овладла сильне живой и дятельной частью общества.