Эволюция татарского романа

С одной стороны, природная красота, счастье, с другой – неопределенность жизненного положения. Образ Сагадат – главный объект контрастного описания. Поэтому строки, передающие портрет Сагадат, нашли отзвук во всем произведении, и читатель понимает, что отрывок с описанием красоты молодой женщины для писателя не самоцель. Этот портрет по изобразительным средствам и функциям значительно отличается от строк, описывающих в «Хисаметдине менле» красоту Ханифы, и роли в повести портрета героини. Г. Исхаки высказывает более значимую мысль, нежели просто изображает красоту татарской девушки: он напоминает, что эта божественная красота – нечто совершенное бесполезное, поскольку столь великолепные создания, как Сагадат, вынуждены жить униженными такими, как Габдулла-бай, будучи при них «живыми куклами». Для того чтобы в будущем татарские девушки, такие как Сагадат, при их красоте и гордости не были унизительно жалкими, они должны быть готовы к смелым поступкам. По воле автора его героиня совершает нечто непривычное: Сагадат разводится с богатым мужем. Конечно, читатель понимает, что, несмотря на величие целей, сегодняшний день героини связан с полной неопределенностью.

В создании портрета традиции Г. Исхаки продолжает Ф. Амир-хан. В частности, портрет Хаят из одноименной повести (1911) схож с описанием образа Сагадат: «…подошла к зеркалу, расплела косы и, рассыпав на груди длинные, густые волосы, залюбовалась собой; из-за ворота рубашки выглядывала нежная, белая шея, под рубашкой выпукло выделялась небольшая грудь; из-под кружев виднелись точеные плечи и тонкие, но не худые руки красивой формы – все это дополняло красоту отражавшегося в зеркале ее прелестного лица» [14. С. 256]. Хаят как и Сагадат гордится своей красотой, наслаждается ею. Дополняя портрет героини своими ощущениями, Ф. Амирхан его оживляет и тем самым приковывает к нему внимание читателя.

Следовательно, для того, чтобы героиня для читателя была абсолютно убедительна, при описании портрета функция авторской речи должна измениться. Г. Исхаки был одним из тех, кто делал первые шаги в этом направлении.

Идеализация красоты женщины, возлюбленной в татарской литературе начала ХХ в. наблюдается и в творчестве других писателей. Например, в стихотворении Дэрдменда «Рәсем» («Портрет») внешность героини поэт описывает таким же образом, одновременно продолжая оставаться верным вековым традициям:

Тело – белым, груди высокими создал,
Завершая лицо, прекрасную родинку создал,
Чтобы стан ее стройный уберечь от дурного глаза,
Ливень дивных волос, до ступней закрывающий, создал.

(Перевод Л. Григорьевой)

По мнению Р. Ганиевой, в романе «Нищенка» поднимается проблема красоты, характерной для литературы периода Ренессанса, но преподносится она в соответствии с требованиями нового времени и национальной специфики [45. С. 71]. Красота становится неотъемлемой частью произведения особенно при освещении проблемы женской свободы. Понимание своей внешней и внутренней красоты приводит к тому, что Сагадат начинает этим гордиться. Не простив Габдулле того, что он променял ее на служанок и уличных русских женщин, она уходит от него, и это воспринимается совершенно естественно. В результате, выражаясь словами Мансура, Сагадат превращается в «женщину, желающую идти вперед, рассчитывая лишь на свои силы, только на самою себя». Такие перемены во взглядах на жизнь и образ жизни женщины писатель объясняет стремлением к знаниям, желанием, не растрачивая зря полученные знания, использовать их, посвятить себя борьбе за национальное обновление и свободу женщин. Она начинает считать себя талантливой личностью, способной давать людям духовное богатство. Сагадат, которая источник духовного роста и твердости убеждений начала видеть в знаниях и в активной борьбе за новую жизнь, под влиянием Мансура и его товарищей «заново рождается». То, что в конце романа она с целью получения более основательных знаний для служения в будущем свой нации, переезжает в Петербург, высоко оцениваются Мансуром и его единомышленниками, так как они смотрят на нее, как на женщину, которая взялась воплощать в жизнь давнюю мечту просветителей.