Евреи-партизаны СССР во время Второй мировой войны

Однажды, когда я вернулся в центр города, возле костела, где проходило собрание местного польского высшего командования под председательством комиссара, я вдруг услышал шесть выстрелов со стороны села Вырка. В этом селе был госпитализирован один из наших бойцов. Я заподозрил, что его ликвидировали. Я ворвался в костел и сообщил о выстрелах поручику. Он послал со мной поляка и пару лошадей, запряженных в телегу, и мы поехали в направлении выстрелов. Я ворвался в дом, где нашел Ваньку и с ним молодую женщину, которая произвела на меня странное впечатление. Я внимательно посмотрел за нее, и у меня не осталось сомнений в ее происхождении.

Когда я спросил ее, кто она такая, она разрыдалась. Я успокоил ее. Я спросил ее, нуждается ли она в чем-либо, но она настаивала: «Мне ничего не нужно, кроме свободы». Она также рассказала мне, что была у ксендза. Я поблагодарил ее за помощь, которую она оказала раненому, и протянул руку в прощальном жесте, когда она снова разрыдалась и стала умолять меня взять ее с собой, прося не оставлять ее там. Я сказал Ваньке:

– Я забираю тебя домой.

Он начал плакать:

– Как же я смогу пройти такой длинный и опасный путь?

Нам надо было пересечь железнодорожные пути и реку Стырь.

Я его успокоил. Я сказал ему, что у меня есть еще один больной, дядя Малышов, а также двое раненых из нашего леса. Я попрощался с теми, кто был в доме, и мы с поляком пошли обратно по дороге. Когда мы пришли в Соленое Болото, я увидел много людей, собравшихся вместе и перегородивших дорогу. Нам пришлось идти в обход, чтобы подойти к ним. Там мы встретили около двадцати молодых поляков, вооруженных автоматами, и несколько сотен граждан, окруживших двух молодых людей, которые, как стало ясно, были партизанами. Когда я спросил их, почему они стреляли, они ответили, что проверяли свое оружие. Я допросил их, кто они и что делали, и выяснилось, что это были партизаны из отряда имени Суворова. Я предложил Ицхаку Сегалу принять против них меры, то есть отобрать у них оружие. Я хотел показать им, на что способны евреи.

В считаные секунды у нас уже были их автоматы, и я заставил их сесть в телегу. Только мы начали движение, как увидели издалека приближающегося командира. Они доложили ему и указали на нас. Их командир спросил меня, что произошло. Я ответил:

– Я вас тоже не знаю. Пойдемте со мной к нашему командиру Ваньке Данильченко.

После коротких разъяснений им вернули оружие, и они, обменявшись теплыми рукопожатиями, оказались на свободе. Они, суворовцы, были впечатлены нашими действиями, особенно когда Ванька сказал им, что Ицхак Сегал и я – евреи. Он также рассказал им, что, когда они были в деревне и жили у крестьян, после роспуска Красной армии они установили связи с евреями, которых всегда с охотой брали в партизаны.

Это было во время Песаха. Мы входили в деревню, когда ко мне подошли два молодых человека и спросили, не хочу ли я посмотреть, как евреи проводят пасхальный седер. Мы пошли на край деревни, Ицхак Сегал и я, и зашли в сарай. Люди были напуганы. Я сразу же успокоил их:

– Не бойтесь. Мы тоже евреи. Продолжайте.

Мне было больно видеть их страх, и мои глаза наполнились слезами. Воцарилась тишина. Старики, мужчины и женщины, провели седер.

Я спросил их, нужна ли им помощь.

– Только Харибоно Шель Олам (Всемогущий Бог) может помочь нам пройти через все это с миром, – сказали они.

Мы пожелали им хорошего праздника и расстались со слезами на глазах.

Через два дня я покинул это место. Я получил приказ перевести больных в штаб, который был, так сказать, домом. Я взял с собой одного из моих украинских боевых друзей, Лазаря Кадека. К нам присоединились еще трое раненых из другого подразделения, среди них молодая женщина, которая была легко ранена. Они отправились вдесятером на операцию и столкнулись с украинскими националистами. Семеро пали в бою с ними. Те, кто остался, попросились в Гуту Степанскую, находившуюся в том направлении, куда мы шли.

Я получил под свое командование двадцать поляков, которые должны были помочь нам перейти через железнодорожные пути. Я разделил поляков на две группы. Первая расположилась на одной стороне путей, а вторая – на другой, напротив входа в укрытие. Мы с Кадеком перешли на другую сторону и заняли позицию напротив укрытия. На помощь нам пришла раненая молодая женщина с автоматом в руке. Телеги с ранеными и больными благополучно пересекли железнодорожное полотно.