Еврейская мудрость. Восемь путеводных звезд. Предания, легенды, мифы, сказки

Давайте снова спросим себя: ведь у каждого в жизни были моменты серьезного выбора. И каждому давался знак. Всегда ли мы доверяли знакам? Всегда ли поступали по совести, а не так, как нам попросту хотелось. Всегда ли мы руководствовались высшими соображениями? Особенно когда речь шла о том, спастись или погибнуть. Труднейший выбор. Но в случае Франкла он был сделан мгновенно. Франкл остался с родителями. Виза пропала.

Но благодаря тому, что он остался в Вене, он встретил свою любовь: в больнице он познакомился с медсестрой Тилли Гроссер, ставшей его женой. Именно мысли о ней, о любви к ней, мысленные диалоги с любимой помогли впоследствии Франклу выжить в адской реальности концлагерей. Тилли погибла.

Что принесла Виктору Франклу его жертва во имя родителей? В автобиографической книге он сам дал ответ на этот вопрос.

Сначала вся семья попала в концлагерь Терезин. Они были разлучены, их распределили по разным баракам, однако была возможность видеться. Отец его, 81-летний старик, в третий раз заболел воспалением легких. Он был совершенно истощен, и доктор Франкл понял, что часы его жизни сочтены, и часы эти будут сопровождаться страшными мучениями, поскольку из-за отека легких каждый глоток воздуха будет даваться больному невероятным трудом. У Франкла была с собой ампулка морфия, которую ему чудом удалось сохранить в Терезинском лагере. Он впрыснул отцу морфий – сильное снотворное и обезболивающее – и спросил засыпающего отца, больно ли ему, есть ли у него какое-то желание и не хочет ли он что-то еще сказать. На все вопросы отец ответил «нет».

Уходя, Франкл знал, что больше не увидит отца живым. И при этом он испытывал прекраснейшее чувство: он сделал все, что мог и что должен! Вот зачем он остался в Вене: он смог проводить отца в жизнь вечную и спасти его от лишних мучений.

И, попрощавшись в бараке с умирающим отцом, Франкл чувствовал, что совесть его чиста, долг любви исполнен.

Так из чего же сложилась книга жизни доктора Франкла? Из свободы принятия решений. Даже в условиях полной несвободы.

Франкл никогда не искал легких и безопасных путей в своей жизни. Он видел смысл в противостоянии, в борьбе. И на вопрос, почему он так долго занимался альпинизмом, отвечал на склоне жизни так: «Что меня привело к восхождениям? Говоря открыто – страх восхождений. Но я часто спрашиваю своих пациентов, которые ко мне обращаются со своими невротическими опасениями: должен ли человек с удовольствием принимать все и от себя самого? Не сможет ли он стать сильнее собственного страха? Разве не задал уже вопрос Нестрой[49] в пьесе „Юдифь и Олоферн“: „Теперь я любопытствую, кто сильнее – я или я?“ И точно так же я спрашивал самого себя, когда боялся перед восхождением: кто сильнее – я или тот трус во мне? Ведь я могу дать ему отпор. Ведь в человеке есть нечто, что я бы назвал „сила упрямства духа“, противостоящая слабостям и опасениям души».

Звезда восьмая Хасидские [50] предания

Свет Хануки [51]

Много лет тому назад жил в Польше ребе Барух. В тех местах жили особенные евреи, их называли хасидами, что означает «верные Богу», и ребе Барух был их цадиком[52]. Ребе Барух был необыкновенным человеком, очень набожным и настоящим чудотворцем. Слова Баруха проникали к самому Божьему трону. Когда он молился, молитвы его доходили до седьмого неба, а когда он радовался со своими хасидами, веселились и ангелы небесные.

Особенно хорошо толковал ребе Барух Тору. В нем горела божья искра, которая в душах его учеников разгоралась огнем. Они ловили каждое слово своего цадика, желая все знать и понимать. Ребе Барух любил всех своих маленьких учеников, но больше всех был ему дорог Исраэль, сын бедного кузнеца. Какой это был умный мальчик! Как он стремился к знанию. Не было никого способнее и любознательнее его.

Однажды осенью Исраэль решил поехать домой навестить отца. Не хотелось ребе Баруху расставаться со своим лучшим учеником, но Исраэль пообещал своему учителю, что вернется на Хануку, так что ребе Барух его благословил. Исраэль отправился в дорогу.

Три месяца, которые он провел у отца, пробежали, как одна неделя. Пришла зима, выпало много снега, и Исраэль снова запряг лошадей, чтобы отправиться к своему цадику. Праздник Хануки должен был начаться через два дня, и Исраэль не мог дождаться того момента, когда он сядет рядом с ребе Барухом за празднично накрытый стол. Он уселся в сани и помчался по заснеженной дороге. В сумерках он подъехал к большому постоялому двору.

Исраэль задумался. Он думал, что если остановится сейчас на ночлег, то к ребе приедет только завтра вечером. А если сейчас ехать без остановки, можно успеть к утренней молитве. И хотя мальчик замерз и тело его окоченело, мысль о встрече с учителем придала ему сил. Он решил не останавливаться на ночлег в постоялом дворе и поехал дальше.