Рассказ относится к повествовательному циклу о переданных деньгах и их возвращении; дополнительно см. комментарий к сказке ИФА 4032 (наст. т., № 53). Данная история и сказка ИФА 13909 (наст. т., № 61) от того же рассказчика противоположны по смыслу.
61
ЧТО ЗА РАВВИН В НАШЕМ ГОРОДЕ!
Жили-были два друга, которые были как кровные братья, пока росли. Они учились вместе у одного учителя в начальных классах, а затем в школе с другими славными юношами, пока не женились и их пути не разошлись: Шломо взял в жены местную девушку, а его друг Ицхак, которого называли Ицик, женился на женщине из другого города. Так что судьба их развела — возможно, навсегда.
Прошло больше пятнадцати лет, как они расстались, и вот Шломо получил приглашение от своего друга Ицика, который писал, что собирается устроить вечеринку, чтобы отпраздновать радостное событие, но главное, они могут встретиться и вспомнить прошлое, молодость и все прочее, и кроме прочего, — писал его друг Ицик, — так как с помощью Господа дела его идут прекрасно и он нажил состояние, он оплатит все расходы Шломо и все убытки, которые тот понесет из-за своей отлучки, — он будет рад все оплатить. Главное, чтобы тот приезжал и ни о чем не заботился.
Шломо написал в ответ, и вот его с женой сердечно встретили, и был общий праздник. На следующий день Шломо собрался домой, но Ицик даже слушать не стал. Он попросил его остаться хотя бы на неделю, клянясь, что они не успели наговориться и пообщаться. А общение для него дороже всего. Он призвал Шломо подсчитать свои убытки. Он собирался все оплатить, так как они приехали навестить его и его семью и доставили ему большую радость.
Шломо стремился домой, где его ждали дела, но Ицик просил остаться еще на несколько дней. Он повторял, что Шломо не стоит беспокоиться о делах — он все компенсирует ему, так как Господь благословил его состоянием, а ему важно пообщаться. Ничего дурного с ним не случится. Зато они проведут время вместе.
Через две недели, в субботу после гавдалы, Шломо стал собираться в дорогу. И тут вдруг его добрый друг Ицик вручил ему счет за те дни, которые тот провел в его доме, включая все его расходы, на тысячи рублей.
Шломо был поражен.
— Ицик! — воскликнул он. — Ты писал, что оплатишь все мои расходы. На следующий день, когда я собрался покинуть твой дом, ты не отпустил меня и обещал возместить все потери, которые я понесу, находясь здесь. Я не собирался оставаться, но ты удержал меня обещаниями, а теперь ты смеешь просить меня заплатить такую огромную сумму? Позор тебе!
— Пойдем к раввину и попросим его рассудить нас, — ответил Ицик. — Я сделаю так, как он скажет.
И вот отправились они к раввину. Выслушав их доводы, раввин вынес решение:
— Реб Ицик прав. Заплати за все.
Услышав решение, Шломо поднялся и быстро вышел.
Он взял кошелек, чтобы отдать Ицику деньги, и швырнул ему в лицо. Но Ицик рассмеялся:
— Ты что, решил, что я говорю серьезно? Не приведи Господь, чтобы я нарушил обещание. Вот твой кошелек, а также обещанные деньги.
— Чего же ты добивался? — возразил Шломо. — Меня чуть удар не хватил.
— Решил показать, чтó за раввин у нас в городе. Прошу, прости меня!
Ицик отдал ему деньги и отвел в дом. На следующий день они по-дружески попрощались.
Культурный, исторический и литературный контекст
Ср. настоящую историю со сказками ИФА 4032 (наст. т., № 53) и 13908 (наст. т., № 60). Сказка ИФА 13908 представляет собой версию фольклорного сюжета 1617 «Нечестный банкир», который известен в Европе со Средневековья и уходит своими корнями в Ближний Восток и Северную Африку; настоящая сказка, однако, представляет собой уникальную еврейскую пародию на классический анекдот.
62
Я ПОДЕЛЮСЬ ДЕНЬГАМИ
Первая версия
Однажды погожим летним днем польский еврей прибыл в немецкий город, собираясь немного заработать. Он увидел, что все горожане были
Услышав это, польский еврей, бывший профессиональным кантором, тотчас же заявил, что останется и проведет службу, если ему хорошо заплатят.
Местные евреи обрадовались и согласились с его условием. На следующий день они стали праздновать Йом Кипур.
Однако во время службы в синагоге присутствовал и другой польский еврей, некий Хаим из того же города, что и кантор. Что сделал кантор? Заметив Хаима, он продолжил службу, не прерываясь, и пел ту же мелодию, но поменял слова на иврите: