Еврейские народные сказки. Том 2. Сказки евреев Восточной Европы

Вторая версия

Польский еврей искал, как заработать на жизнь, и стал продавать свечи. Однажды он пришел в немецкий город и попытался продать огромные свечи местным евреям. Но кто купит такие свечи? Что сделал еврей? Изобразив удивление, он сказал горожанам:

— Что? Разве вам неизвестно, что завтра Йом Кипур?

Услышав эти слова, они купили все, что у него было, и поделились с ним другой печалью:

— Как нам быть? Где нам найти кантора?

Еврей их успокоил:

— Я буду рад провести для вас службу, если хорошо заплатите — столько же, сколько обещают в соседнем городе.

Местные евреи обрадовались и согласились с его условием. На следующий день они стали праздновать Йом Кипур.

Однако во время службы в синагоге присутствовал и другой польский еврей, некий Хаим, из того же города, что и кантор.

Что сделал кантор? Увидев Хаима, он продолжил службу, не прерываясь, и пел ту же мелодию, но поменял слова на иврите:

— Приветствую, реб Хаим!
Я сказал им, что сегодня Йом Кипур.
Я поделюсь деньгами.
О Господи!

Третья версия

Реб Хаим был коммивояжером. Когда он прибыл в один немецкий город, то обнаружил, что все еврейские лавки заперты.

Удивленный реб Хаим спросил лавочников-христиан:

— Из-за чего все еврейские лавки закрыты? Что за день такой?

— Они все в синагоге, — ответили ему.

Реб Хаим отправился в синагогу — и что же он увидел? Тьму народа и купца из своего города, который стоял на кафедре и вел службу Йом Кипур.

Что сделал кантор? Увидев Хаима, он продолжил службу, не прерываясь, и пел ту же мелодию, но поменял слова на иврите:

— Приветствую, реб Хаим!
Я сказал им, что сегодня Йом Кипур.
Я поделюсь деньгами.
О Господи!

Не отставая, реб Хаим присоединился к кантору:

— О Господи!

Гершеле-кантор

Однажды в середине лета Гершеле оказался в тяжелом положении, впрочем, как обычно. Все источники, откуда можно было получить хотя бы несколько копеек, им уже были использованы. Его жена ругалась, что у нее нет и медяка, чтобы купить хлеба для детей. Как обычно бывает в таких случаях, Гершеле покинул дом и отправился бесцельно бродить, пока не дошел до одной деревни.

Там он принялся за дело. Вошел он в лавку одного еврея, который спокойно работал.

— Чем ты занят?! — спросил он. — Сейчас канун Рош га-Шана, а ты работаешь, как будто так и надо?

Еврей был застигнут врасплох. Он сказал, что понятия не имел, что сейчас канун Рош га-Шана. Он гут же отложил свои инструменты и отправился к соседу, рассказать ему, что только что прибыл еврей из города и говорит, что сейчас канун Рош га-Шана. Новость распространилась по всей деревне как пожар. Все прекратили работать и стали готовиться к празднику. Проблема, однако, была в том, что у них не оказалось кантора на Рош га-Шана, а было уже поздно — и где его искать?

— Где тот городской еврей? — спрашивали они друг друга. И, найдя Гершеле, попросили его: — Реб еврей, не будешь ли ты кантором на Рош га-Шана? Тебе хорошо заплатят.

Вначале Гершеле притворился, что не интересуется их делами. В конце концов он сдался.

— Что поделать? — сказал он. — Вижу, что Небеса послали меня в канун Рош га-Шана, и у меня нет права отказаться.

Он согласился выступить их кантором за тысячу фунтов. В тот день, когда все жители деревни пришли в синагогу, Гершеле провел вечернюю службу Рош га-Шана, и все оценили его пение. Наутро Гершеле снова вел службу. В середине службы он заметил вошедшего в синагогу еврея не из этой деревни. «Вот я влип, — подумал он. — Теперь мой обман откроется». Но он быстро одумался и, продолжая петь на особый праздничный мотив, как будто продолжая литургию, намекнул непрошеному гостю:

— Они заплатят мне тысячу фунтов.
Поделим поровну.
Сегодня здесь, завтра там!
О Господи.

Зашедший понял его намек и ничего не сказал. Таким образом, Гершеле заработал немного денег и поделился с другим евреем. Гершеле довольный вернулся домой, зная, что теперь жена будет рада его видеть.

КОММЕНТАРИЙ К СКАЗКЕ 62 (ИФА 6976)

Записано по памяти доктором Исраэлем Фурманом, который услышал все четыре версии в Румынии. Вторая версия была рассказана ему И. Шарфом в Бакэу, Румыния. Фурман записал данные версии на идише, а Исраэль Розенталь перевел на иврит.

Культурный, исторический и литературный контекст