Читаем Еврейские народные сказки. Том 2. Сказки евреев Восточной Европы полностью

Еврейские народные сказки. Том 2. Сказки евреев Восточной Европы

Польские националисты собирались любыми средствами, не жалея сил, вернуть свободу полякам, создать польское государство и избавиться от русских. Царь делал все возможное, чтобы не дать их мечтам осуществиться.

Российский народ тоже стал восставать против царя. Они также стремились свергнуть царя и установить режим пролетариата. Одно из наиболее известных восстаний произошло в 1905 году.

В Бендзине было много евреев, принадлежавших к радикальной польской организации. Они делали свою работу тихо, совершенно секретно, так как любое неверное действие грозило смертью или ссылкой в Сибирь. В группу входили люди, рисковавшие своей жизнью ради освобождения Польши, такие как Пилсудский и его преданные последователи. Бывшие в их числе евреи надеялись, что после свержения царя жизнь евреев станет легче.

В Бендзине жил еврей с бородой, Давид Фишман (фамилия его была другой, но лучше ее изменить, так как его семья до сих пор жива и находится в Израиле). Этот Давид работал с польскими националистами и распространял листовки, призывающие к освобождению Польши от русских. Никто в его доме ничего не знал о его работе, а если бы узнали, то ужаснулись бы, так как агенты царя были повсюду. К тому же он был евреем и отцом троих детей!

Однажды Давида арестовали. У него обнаружили незаконные листовки и брошюры — ни больше, ни меньше. Он был отправлен в тюрьму в Шероцк.

Прошло полтора года, а Давида по-прежнему держали там без суда.

Его жена не знала, что делать. Наконец она собралась с духом, взяла троих своих детей и отправилась в Варшаву к губернатору. Неделю она бродила по улицам города, пока не добралась до него.

Разговор между ними произошел примерно следующий.

Губернатор:

— Что вам от меня нужно?

Женщина:

— Я прошу вашей помощи, господин губернатор.

Губернатор:

— Как мне вам помочь? Я всего лишь человек из плоти и крови, как любой другой.

Женщина:

— Но в вашей власти вызволить моего мужа.

Перед ее приходом губернатор посмотрел дело. Он сказал:

— Ваш муж — серьезный преступник; он поднял руку на нашего царя.

Женщина:

— Вы правы, господин. Я знаю, что он виновен. Но чем провинилась семья? Я прошу, чтобы у детей был отец. Вызволите моего мужа, чтобы он работал и помогал семье. Иначе всем нам суждено умереть от голода.

Губернатор:

— Ваш муж должен был подумать об этом раньше. Я не отправлял его в тюрьму. Теперь возвращайтесь домой, а я подумаю, что с ним делать.

Женщина:

— Мой муж — благочестивый еврей, а не революционер; возможно, он сам не знал, что делал.

Дело было перед Пейсахом. Губернатор издал указ об освобождении Давида на время Пейсаха. Его жена тщательно подготовила сейдер, поскольку спустя полтора года Давид стал гостем в собственном доме.

У Давида был друг-христианин Томек, они позвали его, еще большего фанатика польского национального движения. Царская тайная полиция искала его по всей России; она знала, что Томек — опасный пропагандист.

В канун Пейсаха, когда семья Давида готовилась к сейдеру, Томек зашел в их дом. Он не знал, куда идти. Он был голоден и устал скрываться от ищеек.

Мелодия «Хад гадья» наполнила пространство, когда внезапно вся семья побледнела как смерть: кто-то стучал в дверь. По звуку было понятно, что стучат полицейские.

У Давида была бумага с официальными печатями, в которой говорилось, что ему разрешено находиться дома восемь дней праздника. После он должен был самостоятельно вернуться в тюрьму в Шероцке. Но как быть с гоем Томеком — что с ним делать?

У Давида появилась идея. Он достал свой праздничный китл и надел его на Томека. Потребовалось некоторое время, так как китл пришлось искать. Тем временем жена Давида вышла к двери. Там стояли солдаты, казаки и черкесы. Она попросила их подождать, так как запрещено прерывать «Хад гадью» на середине… В соседней комнате все громко распевали длинные стихи «Хад гадьи», пока Томек превращался в человека, в котором было не узнать христианина.

Солдаты стали кричать. Им нужно было проверить, дома ли Давид; они должны были зайти и увидеть его собственными глазами. Но в доме продолжали выводить «Хад гадья».

— Что за длинная у вас «Хад гадья»? — спросили солдаты по-русски.

Когда Томек-гой был готов, они перестали петь «Хад гадью» и перешли к «Эхад ми йодеа» — «Кто знает одного». Тогда жена Давида пропустила солдат в комнату, где проводили сейдер.

Давид показал документы, и все, казалось, было в порядке. Но один солдат уставился на Томека, который все время раскачивался туда-сюда, как благочестивый еврей, в белом китле и шляпе на русой голове.

— Что это за набожный еврей без бороды? — громко спросил он по-русски.

Давид спас ситуацию:

— Мой брат только что перенес тиф, его борода полностью вылезла.

Тем временем члены семьи до краев наполнили стаканы водкой для непрошеных гостей. Те съели кнейдлех¹ и, пошатываясь, покинули дом.

Длинная «Хад гадья» спасла двух товарищей.